— Как тебе мелкие буржуазные радости, cariño[1]?
— Непривычно, — Тереса отложила ложечку, — и странно. Все эти кафе, рестораны, машины, люди в дорогой одежде, музыка… аристократы всегда так живут?
Прежде, чем ответить, я оглянулся по сторонам. Plaça Reial, Королевская площадь, не путать с находящейся где-то здесь же Plaça del Rei, площадью Короля. Красивое место — фонтан, множество пальм. Фонари работы некоего А. Гауди, как сообщала карта. Никогда не слышал эту фамилию, но фонари мне тоже понравились. Вообще готический квартал Барселоны, это просто рай для любителя старинной или хотя бы псевдостаринной архитектуры, по здешним улочкам не один день можно бродить.
— Как живут аристократы, товарищ Гарза, мы и краем глаза не видели. Это надо попасть на прием в каком-нибудь дворце, на одну из яхт на рейде или, — я продемонстрировал рекламный разворот очередной газеты с белой крылатой громадиной "Imperial Airways", — такой вот круизный лайнер. Восемнадцать дней вокруг света, вся экзотика мира за вашим иллюминатором. Поверь, с его высоты разница между нами и чистильщиком обуви возле отеля совершенно незаметна.
— Поверю. Только в прицел винтовки рабочего или крестьянина разница между… такими, как мы сейчас и теми аристократами, она тоже совершенно незаметна.
Я все-таки попробовал каву, в полдень она должна была нагреться быстро. Неплохо, но не совсем в моем вкусе. Вроде бы и на этикетке надпись "брют", а сахар почти не чувствуется.
— Не буду отвечать цитатами из классиков, товарищ Гарза. Однако как практик, замечу: если в своем праведном классовом гневе рабочий или крестьянин не будет выделять бесполезных аристократических трутней, а начнет расстреливать всех подряд в хорошей одежде и руками без мозолей, вместо победы революции получится коллапс всего. — Не самое подходящее слово, запоздало сообразил я, но решил, что по смыслу Тереса поймет его значение. — Управленческие цепочки, транспорт, водоснабжение, даже канализация. Любой мало-мальски крупный современный город слишком сложный механизм, чтобы функционировать без постоянного применения специальных знаний. В деревне с этим проще, но там и нет людей в дорогой одежде в значимых количествах. К тому же, как тебе прекрасно известно, крестьяне в массе значительно классово развиты, чем городской пролетариат. В среднем их мечты сводятся к тому, чтобы разделить на всех помещичью землю, а из города пусть привозят керосин и мануфактуру.
— Ты плохо знаешь крестьян, Мартин.
Я начал было открывать рот для ответа и вдруг понял, что Тереса сейчас вернула мне мою же собственную фразу — только произнесенную много лет назад. Забытый богом и людьми сибирский полустанок, морозные узоры на чудом уцелевших стеклах, самовар с ягодным взваром. и человек в мундире железнодорожника за столом напротив. Из-за этого мундира его чуть не шлепнули получасом ранее, приняв за отставшего от своих колчаковца. Спасибо деду-обходчику, так выступившему с клюкой наперевес и матюгами, что лихачи взвода конной разведки, не боящиеся ни черта, ни бога, шарахнулись что тараканы на свету. Правда, тот недорастрелянный инженер-путеец обращался ко мне исключительно на "вы", а то и вовсе "сударь".
Черт, неужели я в самом деле был таким же юным и пламенным идиотом? Нет, ответил я сам себе, тот Мартин был намного хуже.
— Но ты в другом прав… или по-другому, как правильнее сказать? Там, в горах, мы не видели всего этого, — Тереса широко взмахнула ладонью, — мирной красивой жизни. Долгие дни, холодные ночи, стычки, переходы с места на место. Любая тень в небе — опасность, снегопад — проклятье. Счастье — когда можно развести костер, приготовить что-то горячее и просушить ноги. Месяц за месяцем… кто-то не выдерживает и уходит, кого-то убивают, на их место приходят новые бойцы. И эта война и есть твой мир, ты забываешь, что где-то может быть иначе. А потом спускаешься в долину и видишь… это выглядит очень, очень несправедливым!
— А еще у тебя есть винтовка, чтобы эту несправедливость исправить, — закончил я. — Все так. Именно поэтому я давно уже перестал бороться за справедливость. Просто продаю винтовки всем, кто еще не устал.
***
— Думал, вы про нас уже забыли…
Их Сиятельство не выглядел довольным, как я ожидал. Хотя казалось бы — я его не в тюремной камере забыл, наедине с одним сухариком и двумя крысами, а в отдельном номере гостиницы. Вполне приличная комната, с умывальником и даже удобства на этаже в конце коридора, а не во дворе. Да, стенки фанерные и кровать скрипит при любом движении, но другим постояльцам вряд ли это мешает. Или, может, он как раз наоборот, не рад, что я появился так рано, а предпочел бы еще одну ночь тут скоротать? Нет, не похоже… Князюшка у нас натура тонкая, но не настолько сложная.