Есть сильное подозрение, что-то у Их Сиятельства с Женевьевой не срастается. И это плохо, потому что пока мы не вернемся на "Добрую тетю", проблемы Князя будут доставлять головную боль еще и мне.
— Мы за полдня осмотрели полдюжины домишек, пока нашли подходящую конуру. Домик так себе, благородная ветхость, но вроде от чиха не разваливается. Зато к нему притулился каретный сарай, а по периметру кусты с тебя ростом.
— Как мой боец? — не дав мне закончить, встряла в разговор Тереса.
Вообще-то я попросил её остаться в машине. В этом предместье и так наш "де сото" выглядел не очень уместно, а уж такая шикарная дамочка и подавно. Сплетни в таких местах расходятся быстро. Не настолько, чтобы кто-то уже побежал докладывать в участок или где там сидит местная полиция, но если свяжут угнанную машину с описанием постояльцев, это уже плохо.
— Днем стало чуть получше, — ответила вместо Князя мадмуазель Вервиль. — Смог сеть, поел немного супа. Ближе к вечеру опять забылся, температура поднялась… и мне кажется, рана на плече воспалилась еще сильнее.
— Завтра найдем ему врача, — заявил я с уверенностью, которую на самом деле совершенно не ощущал. — Но сейчас от него потребуется еще одно усилие, последнее. Князь, помоги ему спуститься в машину. Тереса… раз уж вышла, зайти к портье, спроси все ли в порядке насчет оплаты и прочего.
— Что значит "в порядке"?! — возмутился Князь. — Мы им вчера за две ночь вперед заплатили!
— Значит и проблем не будет! — отрезал я. — Иди за раненым. А ты, Леви, как все выйдут, проверь по-быстрому обе комнаты. Все мало-мальски подозрительное… бинты там, гильзы… сгребай в сумку и в машину, понял?
— Сделаю, — кивнул Минц и умчался наверх.
Пока они собирались, я встал возле машины и закурил. А заодно внимательно поглядел по сторонам, насколько получалось. Фонари на этой улице имелись, но своего названия не очень заслуживали, подсвечивая даже не в половину — в четверть накала. Самый яркий был как раз перед входом в гостиницу, поэтому я остановил машину чуть дальше, на границе светового круга. По идее, максимум, что сумеют разглядеть аборигены, это наши смутные силуэты. Но это по идее, а на практике случалось мне встречать людей, про которых фраза "ночью видит как днем" выглядела подходящим описанием.
Пока улица выглядела тихой и пустой. Ну, почти. Откуда-то из дворов доносилась ругань и какие-то противные звуки — то ли кошку кто-то мучил, то ли пытался петь, аккомпанируя себе напрочь расстроенной гитарой. Иногда этот гитарист делал паузу и тогда можно было услышать стрекотание сверчков, гораздо более мелодичное, чем его дребезжание. А впереди, через два дома, на углу маячили два силуэта в кепках, но подходить ближе не рисковали. Правильно делали, настроение у меня портилось со скоростью сгорания табака — к тому моменту, как я растоптал окурок о булыжную мостовую, желание дать кому-то в морду стало вполне отчетливым.
Наконец хлопнула дверь и моя "инвалидная команда" вывалилась наружу. Раненый испанец, стоит отдать должное, держался молодцом… точнее, держал его Князь, а тот пытался изобразить, что переставляет ноги почти без посторонней помощи.
Чего я не учел — "де сото" даже в варианте седана, как у нас, не самая широкая машина. В прошлый раз это большого значения не имело, я все равно колесил практически наугад в поисках подходящей гостиницы. А теперь получалось, что рядом со мной должен сесть Князь, без вариантов и если Тереса уже кое-как научилась отслеживать наш маршрут по карте, то из Их Сиятельства штурман примерно никакой.
Наверное стоило бы вернуться в центр города и уже оттуда ехать вдоль берега до "виллы", этот маршрут я более-менее представлял. Но ехать напрямую выглядело логичнее, мы же были фактически в соседнем районе, а мимо берега моря точно не промахнешься.
Ошибка. Я забыл про железную дорогу — пока не выехал к ней и не обнаружил, что ближайший переезд закрыт шлагбаумом. Вторая ошибка — стоило бы просто постоять и дождаться, пока откроют проезд, но я решил, что проще и быстрее окажется найти мост.
И даже нашел его. Хороший современного вида мост над путями…
…на съезде с которого скучал наряд полиции.
— Валим их?
Удивительно, но это произнес не Князь или Леви Минц и даже не Тереса, кровожадное предложение прозвучало из уст Женевьевы Вервиль. Более того, она еще и затвором щелкнула.