К этому без пяти минут памятнику архитектуры как нельзя лучше подходила фраза: "осколок былого величия". Когда-то — по моим прикидкам, где-то в первой четвертиXIX века — он строился как загородный особняк аристократа или просто разбогатевшего на торговле с колониями купца. Но с тех пор строение явно сменило не одного владельца. Причем денег у них было все меньше и меньше, соответственно и дом ветшал, хирел и превращался в привидение самого себя. Где-то лет пять назад, после очередной смены хозяина, его на скорую руку подлатали, но это было подрумянивание усопшего, а не полноценная реанимация. Зимой я бы здесь остановиться не рискнул, даже в местном относительно теплом климате сырость и сквозняки мигом заставят соплями увешаться. Но пока даже ночью не было настолько холодно, чтобы одеяло не спасло. А вот заросший участок, каретный сарай с грудой ржавых железяк и вообще тот факт, что домик находился "на отшибе", в нынешних обстоятельствах меня более чем устраивал. Вода, правда, лишь в колодце, а как её греть, совсем не понятно. Но электричество имеется, значит, что-нибудь сообразим…
Одежда была сложена, вернее, брошена кучей на стул в углу. Только пиджак отчего-то валялся на полу. Подняв, я отряхнул его, аккуратно повесил на спинку стула, а поверх пристроил рубашку. Заглянул в зеркало справа от окна… м-да, лучше бы не смотрел. Новые белые "оксфорды" видны не были, легкие хлопковые брюки тоже — в пыльном стекле маячило нечто сонно-мятое, с подтяжками поверх грязной майки. Да уж, Ковбой после недельного запоя иной раз посвежее выглядел. Ладно хоть в парикмахерской был вчера утром, так что теперь наличествовала лишь легкая благородная небритость, а не кабанья щетина.
Впрочем, если подумать, тут все свои, вид подтяжек никого не шокирует.
Все же я честно попытался вспомнить, где последний раз видел трофейный несессер. Мои собственные мыльно-рыльные принадлежности остались в партизанском лагере, но в самолете нашелся вполне приличный набор, даже бритва не хуже золингеновской. Надо будет у Князя спросить…
По крайней мере, сигареты и зажигалку искать не пришлось, они лежали на подоконнике вместе с часами. Я попытался распахнуть окно, но проиграл сражение намертво приржавевшему шпингалету и решил выйти на веранду. Похоже, кто-то из наших предшественников любил проводить время именно здесь — плетеное из лозы кресло-качалка и столик были явно новее прочей мебели. Даже когда я сел, скрипа почти не было…
— Наслаждаешься идиллией?
Князь выглядел на удивление бодро, словно их с Женевьевой вчерашний заполночный спор мне приснился. Пока я придумывал достойный ответ, он уже выпрыгнул на лужайку перед особняком и принялся махать руками, нагибаться и совершать прочие гимнастические телодвижения. А ведь раньше Их Сиятельство в особой приверженности утренней зарядке и вообще раннему подъему не замечался. Вот в кабаке до утра погудеть, это бывало. Удивительные все же вещи иногда делает с мужчиной женщина. Почти как пуля.
Мне же хотелось делать именно то, что сейчас — ровно ничего. После череды дней безумной гонки, когда и оглянуться некогда: лай собак совсем близко, их жаркое дыханье волосками на заднице чувствуешь и сам рвешь жилы из последних сил и дальше… этот старый дом на меня подействовал как тростниковая патока на пчелу. Отличное место, чтобы затаиться, залечь на дно, переждать всяческую суету и беготню, а затем спокойно, не торопясь, выстроить путь отхода. Кое-какие идеи на этот счет у меня были, да и Тереса собиралась выйти на местных товарищей… что-то да выстрелит. Но ближайшие дня три, а лучше четыре-пять мы здесь встанем на мертвый якорь. Отсыпаться, отъедаться и так далее. Нервы, опять же привести в порядок, чтобы не было как вчера с Женевьевой…
Когда-то давным-давно, в детстве, я вообще не понимал, как такое возможно — изо дня в день садиться в одно и то же кресло, раскуривать сигару или трубку… как?! Когда вокруг яркий, полный чудес и совершенно неисследованный мир, стоит лишь делать шаг за калитку и ты сам себе Колумб, Магеллан и Ливингстон. И только когда тебя самого по этому миру вдоволь потаскает, с размаху швыряя мордой в грязь самых экзотических мест, начинаешь осознавать, что такое вот уютное кресло — далеко не самое плохое времяпровождение. Особенно если рядом будет кружка с холодным пивом и чтобы граморадио чего-то рядом наигрывало, а то…
Отложив недокуренную сигарету, я закрыл глаза и прислушался. Звук снова повторился — далекий, нечеткий, но вполне узнаваемый треск винтовочного выстрела. И еще раз… а вот чуть громче, это уже слитный залп как бы не десятка стволов.