— Значит, был хорошим человеком… большая редкость по нынешним временам. Но меня другое заинтересовало. То, из-за чего ты решила ограбить банк… зачем тебе потребовалось "срочно и много" денег?
— А вот это, — девушка выпрямилась, в глазах сверкнули льдинки… или все-таки слезы, — не твое дело.
— Возможно, что и не мое, — кивнул я. — Но… подумай хорошенько. Я достал тебя из-за решетки. Думаю, твою историю оттуда же добыть окажется еще проще. И еще…
Тянуться через стол оказалось не очень удобно. Зато, когда я взял её за руку, вырвать ладонь она не попыталась. Как я и думал, кончики пальцев были холодные, словно ледышки…
— Мы чужие друг другу. Не друзья, знакомы всего несколько часов, да и знакомство у нас так себе… странное. Пока что можно лишь сказать, что мы с вами, мадмуазель Женевьева Вервиль, не враги. А это тоже значит очень много.
Теперь оставалось только глядеть в зеленые глаза и надеяться, что мне поверят. Потому что инстинкт не то, что подсказывал, а ором орал: "Где-то тут зацепка! Ату ей, хватай, тащи!". Но если Женевьева заупрямится — а она может, характера там на троих — выцарапывать из неё кусочки мозаики придется долго и мучительно.
— Хорошо… только отпусти… — это было сказано совсем тихо, так что я даже не сразу разобрал последнее слово и тогда она повторила громче: — Отпусти пожалуйста, Мартин. Дело не в тебе, но… мне тяжело туда возвращаться, даже в мыслях. Знаю, что нужно, что без этого никак… но тяжело. Сейчас я справлюсь… и расскажу.
Руку я выпустил, но успел почувствовать, как она начала дрожать. Пришлось вставать, снимать пиджак, накидывать ей на плечи. А заодно вместо молока вручить свою кружку с сидром. Еще пару секунд поколебался… сел рядом и обнял, прижимая к себе. Не самый умный ход — она сначала застыла, не шевелясь и даже затаив дыханье, а потом отстранилась.
— Сейчас я расскажу…
Глава 7
— … пламя вырвалось из окон, занялась крыша. Тот второй главный, маленький и черный, сказал: "Ну хватит, насмотрелись" и они потащили нас к самолету. Меня и сестру, — голос Женевьевы дрогнул. — Я кричала, пыталась вырваться… и папа тоже.
Говорят, есть вещи, к которым привыкнуть невозможно. Вранье: человек — это такая скотина, которая привыкает практически ко всему. Просто некоторые это делают быстро и без особых сложностей, а других иногда… царапает по сердцу. Сейчас мне было проще, чем остальным в кают-компании, я-то слушал рассказ девушки второй раз и знал, что будет дальше, но все равно — царапало.
— Не знаю как, но у него получилось вырваться… он сбил одного из… этих с ног и побежал к нам. Почти добежал… запнулся, упал на колени… попытался что-то сказать… только изо рта кровь хлынула… и повалился.
Тут она вздрогнула, хотя это всего-то был звон кофейной чашки, которую доктор вернул обратно на блюдце. Почти полную, "сан-марко" снова сломался, ну а приготовленный Ковбоем вручную почти всегда получается горький, так что его могут пить лишь он сам, да еще Свен.
— Нас тоже перестали тащить… мы бросились к нему… я пыталась тормошить, а Сюзи просто рыдала рядом… а эти… бородатые стояли вокруг… смеялись. Потом подошли те, от дома. Черный сказал: "Хороший выстрел, а с выкупом-то теперь как?" и тот, со странным лицом, ответил: "Оставь старшую, пусть она собирает… вы же сделаете так, чтобы она очень старалась…". И они все снова засмеялись, а высокий, который стоял рядом, добавил: "Только сами не перестараетесь, а то собирать некому будет". Они повернулись и ушли, а нас снова схватили… Сюзи потащили в самолет… а со мной… со мной начали делать, чтобы я хорошо запомнила.
В таверне все было проще. Там она в конце просто разрыдалась, уткнулась в меня и надо было просто гладить по волосам и повторять, что все уже позади. Чушь собачья, конечно — мы оба прекрасно понимали, что еще ничего не закончилось. Просто иногда женщине нужно выплакаться, ну а мужчине — побыть мужчиной.
Сейчас она плакать не стала, хотя глаза стали влажные.
— Это случилось три недели назад. У меня осталось еще пять недель. Вы поможете мне вернуть сестру?
Мне показалось, что Князь и Марко были готовы чуть ли не хором закричать "Да!", но все же остатки армейского прошлого взяли вверх — принять решние должен командир — и эти горе-донкихоты дружно уставились на Свена. Швед под их требовательно-обличающими взглядами покраснел, кашлянул в кулак…