— Какая была дистанция в момент выстрела?
Ай да доктор, мысленно восхитился я, ну что за холодный и расчетливый сукин сын. С ходу выхватил момент, до которого я дотумкал лишь полчаса спустя. Уже в машине, когда девушка уснула на заднем сиденье, а её рассказ крутился у меня в голове, как застрявшая граммофонная пластинка.
— Что?
— Ваш отец бежал почти от самого дома, верно? — голос у доктора стал прямо как его любимый медовый портер, мягкий и обволакивающий. — И его убили в спину, а не те, кто тащил вас? Вы не слышали выстрела и не видели попадания пули.
— Да… но я плохо помню… шагов сто, может больше.
— Понятно, — Косторез встал, — с вашего позволения, господа, заберу девушку… мадмуазель Вервиль, я правильно запомнил? к себе в кабинет. Полагаю, ей совершенно не повредит доза успокоительного, да и, гм, небольшое обследование.
— Я… — девушка тоже встала. Все-таки мой пиджак ей велик, из рукавов только пальцы торчат. — Мартин…
— Все хорошо, иди, — как можно более успокаивающее произнес я, — наш доктор иногда настоящий волшебник.
Марко при этих словах сдавленно хрюкнул, но все же смог сдержаться до момента, пока за Косторезом и девушкой захлопнулась дверь.
— Ты, Комиссар, как скажешь, так скажешь, — выдавил он. — Не, даже и не соврал, Косторез у нас чудеса творит через раз… но такие… специфические.
— Талантливый человек, — с ноткой восхищения протянул Ковбой, — умеет блеснуть в различных сферах. Вот как сейчас, например. Пока он свой вопрос не задал, я и не думал в ту сторону, а ведь все ж очевидно.
— Мне объясните это ваше "все", — попросил Князь, — видно, я тут самый тупой… Марко, ты понял, о чем они говорят? — итальянец энергично мотнул башкой, — О, нас двое таких, уже не так обидно.
— Проще показать.
Свен подошел к шкафу и загремел ключами. Хотя шкаф — это, конечно, большой и сомнительный комплимент для этой конструкции, до настоящего венского шкафа ему недоставало килограмм сто доброго австрийского ореха. А это японское творение хоть и выглядит симпатично, но при нужде открыть его можно и без ключей — слой лака толще, чем дощечка.
Вообще Мастер не любил хранить свои работы в шкафу. Он и на стенке кают-компании не любил вывешивать, предпочитая сразу работать на конкретного заказчика — и не всякого. Ему нравилось сравнение с заводчиком породистых щенков, мол, каждого детеныша отдаю в хорошие руки. А в шкафу лежали по большей части заготовки… но не только.
"Люгер", который достал Свен, когда-то был обычным "артиллеристом". Ну почти обычным — контракт Департамента Вооружений за девятнадцатый год, то есть автоматический предохранитель на тыльной стороне рукоятки, ну и "сорок пятый" калибр. Не такая уж редкая птица, заказ был на пятнадцать тысяч пистолетов и большая часть его разошлась во все стороны. Американцы в этом смысле почти как дети, чуть что — наверное, у противника были пушки покруче наших. Они так после Кубы бросились менять свои "крэги" на "спрингфилды", после Филиппин затеяли конкурс на новый армейский пистолет, вот и после Перемирия тоже чего-то там дурили…
Но конкретно у этого "люгера" имелся оптический прицел — кронштейн на трех винтах, сам прицел, цейсовский двухкратник, вынесен чуть левее оси ствола, как на британских снайперских винтовках. Пристрелян на сто ярдов, с хорошими патронами на этой дистанции будет класть пулю к пуле… и глядя, как Мастер сбивал из него кокосы с пальмы, в это верилось безоговорочно.
— Я… то есть, мне Мастер как-то говорил, что сделал его из-за пари, — Марко протянул руку к пистолету, но в последний момент отдернул её, словно испугавшись, что "люгер" его ужалит. — Кто-то из его друзей сказал, что поставить на "люгер" оптику нельзя, из-за рычагов.
— Эту историю я тоже слышал, — кивнул Свен. — Все слышали. А вот чего не слышал… почему тут написано "Die Rechte"?
— Ну… Мастер же своим вещам почти всегда имена давал, — уже менее уверенно произнес итальянец. — Вот я и думал, что это имя такое, ну типа "всегда правильный"… и не спрашивал.
— И я не спрашивал, — кивнул скандинав. — А вот сейчас думаю: может, этот "люгер" называется просто "правый"… потому что где-то есть еще и "левый"?
— Не знаю… это еще до меня было.
— И до меня, — вставил Князь.
Я говорить не стал, и так было понятно, что добавить нечего. Как там сказал Буше? " Увы, прошлое, это не только скелеты в шкафу". Прошлое, которое стреляет в спину… из "люгера".
Не знаю, сколько мы молчали, заворожено глядя на пистолет посреди стола — но тишину нарушил только лязг двери.