— Красивый.
На лице доктора ничего не отразилось, а вот у Свена мелькнуло что-то вроде удивления.
— Планируешь заняться живописью? Или стать… как это называется… пейзажным фотографом?
— Нет, просто к слову пришлось. А так… ты же знаешь, я лес не люблю.
Если быть совсем точно, я не люблю в лесу воевать. Сложное это дело, требует хорошо слаженной команды… и большого количества ручных или ружейных гранат. А у нас два новичка, два непойми-кого из конторы Буше… и две купальщицы голышом.
— А кто любит? — правильно понял меня скандинав. — Но делать нечего, карты розданы. Наш французский друг уже связался с получателями, они будут здесь через несколько часов.
— Быстро…
— Говорит, они уже были где-то в этом районе. Тут все-таки не горы, а так, предгорья. Если ты местный и знаешь всякие прямые тропы, то на лошадях можно далеко успеть…
— Далеко, это ты мой, друг, от природы находишься, — засмеялся Косторез, — а лошадь, это не твои любимые бездушные железки. Даже переменным аллюром… впрочем, у нас же профессионал есть. Ковбой! Сколько по такому лесу за час можно проехать верхом?
— Три-четыре мили, — не отрываясь от бинокля, отозвался Ковбой. — Если я и на хорошем коне. Местные герильерос… как повезет.
— Что ж, будем считать, пара часов у нас точно есть, — сказал Свен. — А вот есть ли у кого светлые идеи, как нам лучше использовать это время?
Обычно в таких случаях первым начинал доктор, но в этот раз он еще и не начал открывать рот, как из-за его спины выдвинулся О’Фаррелл.
— Есть одна мысль, командир. Мы в Ирландии как-то раз устроили вот какую штуку…
Глава 11
Тени удлинились…
Книгу с этими словами я прочел так давно, что уже не помнил ни названия, ни содержания. А вот фраза в голове почему-то засела. Сейчас тени удлинились, потому что солнце уже миновало зенит, хотя еще стояло высоко над лесом. Время шло, часовая стрелка лениво ползла вслед за минутной, а "покупателей" все не было. Свен уже начал нервничать, да и я подумал, что с перегоном "Тети" на новое место мы поторопились. Хоть и заново накрытый маскировочной сетью, здесь, возле опушки, клиппер выглядел более заметно. Потом снова посмотрел на деревья и увидел гостей. Они появились как-то сразу — еще полминуты назад в лесу не было видно никакого движения. И вдруг среди листвы замелькали всадники… и не один-два, а много. В общем, развернуться из колонны — это нормальная предосторожность, мы-то для них тоже опасные чужаки… но что-то в глубине души царапнуло.
— Переговоры буду вести я, — выходя вперед, предупредил Жорж Боннель. — Вы свою работу, считай, сделали.
— Наша работа, — возразил Свен, — будет считаться сделанной после приемки груза и оплаты.
Кажется, "горилла" хотел огрызнуться в ответ, но решил не устраивать склоки в последний момент. Местные уже были рядом — посчитать их я точно не смог, но явно больше десятка. Большая часть осталась на кромке леса, на опушку выехали только двое. Впереди, на вороном жеребце, восседал здоровяк с красным даже в тени соломенной шляпы лицом и пузом, выпиравшим из расстегнутого жилета. Смотрелось бы комично, если бы не кобура-приклад "девяносто шестого" подвешенная как раз поперек этого самого пуза. Второй же, сухопарый, мне показался чем-то похожим на священника, только вместо черной сутаны на нем был серый китель, наглухо застегнутый, несмотря на жару. А когда он приподнял фуражку — цвета хаки, наподобие британской армейской, но без кокарды, — оказалось, что голова у него выбрита под ноль.
Чем-то эта парочка напомнила героев Сервантеса — у тощего, если напрячь фантазию, в глазницах можно было даже фанатичный огонёк разглядеть. Но если этот "донкихот" с чем-то и боролся, то явно не с ветряными мельницами.
Остановились они за пару шагов от Боннеля. Здоровяк спрыгнул на землю — одним быстрым движением, на удивление ловко для такой туши — и заулыбался до ушей.
— Бонжур, дорогой месье Жорж, рад видеть вас в наших краях. Вы привезли груз для Пабло?
Говорил он по-французски на удивление чисто, даже пресловутого "гасконского" акцента, от которого южанам обычно трудно избавиться, не было заметно.
— Предположим, — "горилла" пока улыбаться в ответ не спешил, — Но вы не Пабло.
Здоровяк захохотал.
— Удивительно верное замечание, месье Жорж. Я совершенно не Пабло, меня зовут Родриго Серра. Камерадо Серра, слыхали, нет? Ну, еще услышите обязательно… теперь, с вашими новыми игрушками. А Пабло сейчас большой человек, команданте, старший над всеми в здешних горах. Вот он и сказал мне: Родриго, малыш… он меня малышом кличет, шутник эдакий… нужно встретить нашего дорого месье Жоржа и шепнуть ему на ухо… — испанец наклонился вперед, и я заметил, как напрягся второй француз. Но Серра действительно произнес шепотом какую-то фразу и "горрила", чуть помедлив, кивнул.