— Командования партизан, которому мы могли бы сдать груз ручных пулеметов.
Глаза понемногу адаптировались к пещерному полумраку, да и луч был теперь направлен вверх, так что я мог, наконец, разглядеть своего собеседника. Ну как разглядеть — увидеть смутный контур мужчины на стуле. Лицо пока различить не получалось, но по голосу — лет 25–27, причем испанский для него не родной, а это уже интересно.
— Понятно… — я ждал продолжения, но мой собеседник молчал, словно подбирал слова или ждал какой-то моей реакции. — Понятно, что вы довольно плохо представляете себе местные реалии, товарищ Марин.
— Мартин…
Сесть мне так и не предложили, что несколько настораживало. Хотя может у них тут единственный стул на всю пещеру имелся, и лавка тоже занята…
— Понятно, — в третий раз повторил человек напротив, — а то я, признаюсь, удивился, когда товарищ Карерра назвал ваше имя в первый раз. Что ж… я — Винсент, моих друзей вы можете звать Мигель и Санчес… хотя вам их имена, в общем, ни к чему.
На охранников мне действительно было наплевать, а вот узнать побольше про этого Винсента я бы не отказался. Он по-прежнему скрывался в тени, но я скорее почувствовал, чем увидел отлично сшитый, по фигуре, костюм в светлую клетку, вроде тех, что любит наш доктор. Из хорошей шерсти, Косторез уверен, что кроме нескольких английских и почему-то итальянских портных правильные костюмы никто в мире не шьет. На мой взгляд, это попахивает религиозным сектантством. Хотя у всех свои предрассудки — я, например, считаю, что те же британцы в принципе не умеют делать пистолеты. И пока что ничего из их поделок не убедило меня в обратном.
— Насколько я понимаю, вы доставили этот груз от наших французских, гм, симпатизантов?
— Именно так, — подтвердил я. — У нас есть даже два представителя этих самых, как вы сказали…
Товарищ Винсент снова замолчал. Что-то его паузы начал меня нервировать — или все дело в этом третьем, Мигеле или Санчесе, который продолжал целиться в меня, держа палец на спуске.
Несколько лет назад я уже был в похожей ситуации. Правда, в тот раз у меня был не "вальтер" девятой модели, а ранний браунинг 1906, без предохранителя. И целились в меня из дробовика с обрезанными стволами. В тот раз разговор не сложился, так что пришлось опытным путем выяснить: две пули.25ACP, попавшие в верхнюю часть лица, убивают очень быстро. Быстрее, чем получается выжать слишком тугой спуск двухстволки, для этого нужно сознательное усилие, а не судорожный остаточный импульс. "Словно консервный нож, когда открываешь коробку сардин", как сказал один американский охотник про такие вот ружбайки. Иногда это делают сознательно, но чаще это просто хреновое качество изготовления: куча заусенцев, детали не притерты, неправильно подобранная пружина. Вряд ли телохранители товарища Винсента настолько не уделяют внимания своему оружию… и мяса я так и не попробовал. А жрать хочется.
— Боюсь, проблемы могут возникнуть с представителями нашей стороны. Переговоры о закупке вашего груза вел "команданте Пабло". Который на самом деле, — Винсент чуть подался вперед, — разумеется, не был полковником, да и вообще в армии не служил. Зато у Пабло имелся дар убеждения, авторитет… он был классическим народным вождем и надо ему отдать должное, сумел, скажем так, различными методами объединить под своим командованием большую часть отрядов этой провинции. У него были большие планы, но… контрреволюции удалось нанести нам тяжелый удар. Отряд команданте и еще несколько были разгромлены. Сейчас мы пытаемся восстановить прежнюю сеть, но это вызывает определенные сложности.
— Сепаратизм раздирает сепаратистское движение изнутри?
Ситуация, когда большая часть какого-то дела держится на одном харизматичном вожде, после гибели которого подхватить за павшим знамя борьбы особо некому, нам встречалась уже не раз. И стандартной реакцией Мастера на подобные новости было "развернулись и улетели". Но сейчас положение было куда сложнее обычного. С одной стороны, груз "Доброй тети" формально был не наш. Хотя на мой взгляд, после случившегося на берегу безымянного горного водоема Свен имел полное моральное право бросить французов и чертовы ящики прямо там. С другой — нас поджимал тикающий будильник мадмуазель Вервиль. Тик-так, тик-так… пока мы в этих горах время теряем, уже можно было слетать в Анголу и обратно. Тик-так…