— Решай быстрее, Михалыч, не ровен час, нарвемся на местных, — к разговору подключился третий "камуфляж", — Лично мне этот перец не особо нравится, давай прикопаем его тушку в ложбинке и вся недолга?
— Погоди, Алекс. Ты же слышал, он — оружейник. Много нам оружейников попадалось?
— Хмм… Ни одного на моей памяти. Оба оружейника с нами с самого начала.
— Вот то-то и оно. Обыщи его, и свяжи руки, с нами пойдет, — Михалыч, резко распрямив ноги, встал, — Если не понадобится, то вывесим его труп на границе с росомахами, будет еще одна пограничная отметка. Куба, проверь пока его рюкзак.
— Бить обязательно надо было? — спросил оружейник, медленно вставая на карачки, — Да еще и по печени.
— Лучше сразу нейтрализовать, чтобы потом самому не валяться с дыркой в животе, — ответил Алекс, и ухватившись за воротник его ветровки, рывком поднял на ноги, — Ручонки растопырь, и ноги расставь пошире. Оружие при себе есть?
— Нет. Разве что только нож, но он в рюкзаке лежит.
Алекс закончил охлопывать его фигуру, и заведя руки Шведа назад, начал связывать запястья веревкой.
Куба вытряхнул содержимое рюкзака на траву, и поленившись даже нагнуться, разбросал кучку вещей носком грубого армейского ботинка.
— Ты вот это недоразумение ножом назвал? — он пнул ногой складной нож.
— Откуда я знаю, что вы оружием называете? Вы спросили, я ответил.
— Ладно, запихивай все обратно. Я не носильщик, понесешь свое барахло сам.
— Я не то, что нести, я уже и собрать ничего не смогу, — ухмыльнулся в ответ оружейник, — Руки связаны.
— Черт, Алекс, вечно ты торопишься! Не мог подождать?! — Куба с раздражением пнул пустой рюкзак.
— Зато ты у нас вечно занятой не пойми чем. Вот и понесешь его вещички, хоть какая-то от тебя польза будет, — рассмеялся Алекс в ответ.
— Хорош трепаться, — остановил перепалку Михалыч, — Алекс вперед, Куба замыкает. Потопали.
Алекс тут же нырнул под полог низко свисающих ветвей. Михалыч толкнул оружейника в спину, и тот последовал за проводником. Через несколько мгновений поляна опустела.
Швед крутил головой вокруг, и мысленно ругал себя распоследними словами — сейчас густая непролазная чаща свободно пропускала их небольшой отряд сквозь себя.
"Да как я вообще мог тут заблудиться? Вот дебил…"
— Вы сами-то кем будете, господа? — негромко спросил он минут через пять. — А то знакомство какое-то скомканное вышло.
— Охотники мы, — меланхолично отозвался Михалыч, и неожиданно поинтересовался, — А ты куда шел-то… оружейник?
— Да вот к бункеру решил сходить, — неожиданно хихикнул тот, — И заплутал немного.
— Стоять!
Бойцы моментально застыли на месте, а Швед, сделавший по инерции пару шагов, больно стукнулся носом о лоток саперной лопатки, пристегнутой к рюкзаку Кубы.
— Какой такой бункер? — обойдя замершего Шведа сбоку, тихо поинтересовался Михалыч.
Он за волосы оторвал голову оружейника от спины своего бойца, и развернув к себе, уставился на него вопросительным взглядом.
— По архивным документам — имперский, сто второй бригады.
Охотники быстро переглянулись между собой.
— Сто вторая. Это… та самая, что ли? — удивленно проговорил Куба.
— Какой еще, нахрен, архив?! — командир группы схватил Шведа за горло, — Ты кому беса гонишь, гондон! Сто второй вообще никогда не было ни в каких бумагах, только слухи ходили.
— Закрытый имперский архив, не армейский… — просипел в ответ Швед, — Я за ним шесть лет охотился… Пусти, задушишь ведь…
— Так ты пилигрим, а не оружейник?
— Оружейник я, потому и заблудился. Решил сам склад найти, чтобы не делиться с пилигримами.
Михалыч оттолкнул его прямо на Алекса. Тот заученным движением ударил берцем под сгиб ноги, и Швед рухнул на одно колено. Но голову не опустил, а нагло посмотрел прямо в лицо взбешенному охотнику.
— Бункер вообще-то за рекой… — начал он говорить.
— Ну, начались песни. Кто бы сомневался… — начал было Куба саркастично, но Швед его перебил.
— … но по пути к нему есть обычный армейский склад. Четвертого гренадерского полка. В нем должно быть оружие.
Михалыч рывком достал из разгрузки карту, присел, и расстелив ее перед оружейником прямо на траве, потребовал:
— Показывай. Оба.
— Э нет, так дело не пойдет. Армейский покажу, а имперский только когда к своим приведете. Не хочу вечным сторожем в обнесенном вами бункере лежать, — не отрывая глаз от лица Михалыча, Швед медленно встал на ноги, и дождавшись, когда тот тоже выпрямится, задал вопрос в лоб, — Ну что, Турок, согласен?