— Значит так, — сказал Данила, — необходимо в каждый замок и город отправить по одному инструктору, и по тысяче гранат. Инструкторов обучат рыцари, участвовавшие в бою, а они уже должны будут обучить бросать гранаты тамошних солдат, хотя бы двадцать человек. Для обучения им хватит ста гранат, еще девятьсот помогут отбить штурм, если он последует. Необходимо увеличить производство пороха вдвое как минимум, выплавку корпусов для гранат поставить на поток, для них сгодится самый дрянной металл, причем любой. Производить огнепроводные шнуры будут почти все алхимики, а рабочих на фабрике гранат надо утроить, каждый из тех, что есть, обучит еще по два помощника, а лучше по четыре, и пусть работа идет круглые сутки напролет. Шестнадцать тысяч гранат можно произвести за пару дней, если крепко поднапрячься. Пусть кто-то запишет, чтобы не забыть, и с утра всем этим займется.
— Я запомнил, — сказал Йонгас, — завтра сделаю.
— Что дальше? — просил король.
— Трофеи. Во-первых, осмотрим их оружие, поглядим, чем оно нам поможет. Во-вторых, испытаем, что же на самом деле могут их доспехи. Четыре телеги трофеев — это, надо сказать, все же большой успех.
Осмотр привезенного вооружения оказался сопряжен с небольшой неприятностью: все — чехлы ружей, топоры орков, доспехи — было запачкано грязью, и очень многое — еще и кровью, пришлось закатать рукава и основательно замараться. Но результаты осмотра радовали.
Рыцарям Кэлхара удалось собрать около двухсот чехлов с аркебузами и патронами, боеприпасов, правда, не больше десяти на ствол, но их сделать не проблема. Неприятно поразила степень сходства оружия: два любых экземпляра почти одинаковы, несмотря на явные следы кустарного производства, калибры совершенно идентичны. Получается, у врага огромное количество мастеров, изготовляющих оружие по единому образцу. Сам факт наличия такой штуки, как стандарт, говорит очень многое, даже не столько о технологическом уровне врага, сколько о его организованности. Черт.
Даниле пришлось пережить несколько минут тяжелейшей борьбы с самим собой. Двести стволов — что с ними делать? Готовое оружие дает соблазнительную возможность прямо сейчас подготовить две роты стрелков, которые могли бы быть большим подспорьем в следующем бою. Или же использовать сами стволы как таковые, вставляя навитой ствол в форму и заливая его снаружи тонким слоем прочной стали, можно легко получить двести куда более тяжелых, но при этом и более прочных заготовок для производства аркебуз повышенной мощности.
В итоге Разумовский решил, что утро вечера мудренее: выспится и подумает.
Новый день принес новые заботы. Вместе с Кадиасом Данила испытал доспехи врага, оказалось, металл такой же, или почти такой же, как сплав дварфов. А вот работа далеко не так хороша, но прочность брони все равно была на высоте. Проведя тестовые стрельбы на пустыре у окраины города, Данила установил, что гарантированное пробитие гоблинских доспехов из гоблинской же аркебузы — только с пятидесяти шагов, с двухсот стрелять уже бесполезно. Обычный рыцарский доспех гарантированно пробивался со ста шагов, от выстрела с трехсот защищал недостаточно надежно, хотя попасть с такого расстояния в одиночную цель можно было только волею случая. В то же время прототип мушкета с оперенными пулями прошивал гоблинский доспех со ста шагов навылет и пробивал нагрудную пластину второго доспеха в половине случаев. На триста — только по толпе стрелять можно, но если попасть — как минимум нагрудная пластина будет пробита, что равнозначно игре в ящик.
Все это давало определенные надежды. Мушкеты Разумовского смогут поражать противника на расстоянии триста шагов и даже больше, может, и на четыреста. В то же время гоблины опасны только с трехсот. Если армия короля применит щитоносцев, которые будут нести большие, непробиваемые щиты в первом ряду — гоблины вообще окажутся по уши в дерьме. Другой вопрос, что они и сами применят щиты в следующем же сражении, как только поймут, что у арлансийцев тоже появился огнестрел.
Большое искушение — изготовить стреловидные пули по калибру гоблинских аркебуз и спланировать новую атаку с их применением, но риск высок. Стреляться с гоблинами придется на равных — превосходство в бронебойности против превосходства в защите — плюс риск, что гоблины получат хоть одну пулю, а попадание концепции оперенной пули врагу равнозначно поражению. Увы — но применить огнестрел можно будет только в генеральном сражении.
Поразмыслив, Данила решил действовать наверняка. Трофейные аркебузы послужат благому делу, с их помощью можно начинать обучение солдат прямо на следующий день, и когда армия получит первые партии огнестрельного оружия, из него уже будет кому стрелять.
В полдень появились новости, как хорошие, так и плохие.
Данила, пытаясь пойти к королю для согласования мелких деталей, внезапно наткнулся на еще одного гвардейца-полуорка, который не выпустил инженера ни из крыла, ни даже с этажа.
— Приказ короля, — сказал громила и пояснил: — никто не входит и не выходит, кроме тех, на кого действует исключение.
Данила понял, что оказался буквально в заточении. Хреновый признак.
Правда, охранник согласился послать слугу за Роктис. Та вскоре появилась, неожиданно мрачнее тучи, и повела инженера в зал совещаний.
— Что-то не так? — обеспокоенно спросил Разумовский, — а то на тебе прям лица нет…
— Да все в порядке, просто настроение не ахти, — замогильным голосом ответила Роктис.
Данила отлично видел подрагивающие уголки губ, тяжелый взгляд и дергающуюся щеку. Ни фига не в порядке, она просто взбешена — но из последних сил держится. Что же произошло — видимо, и правда лучше не расспрашивать.
Хорошую новость Разумовский увидел сразу: вокруг стола с расстеленными картами, помимо уже знакомых лиц, стояли трое здоровенных орков, таких же, как те двое, что спасли его в том проклятом лесу. Оказалось — наблюдатели, посланные вождем Лагатцом, чтобы быть в курсе событий. Явились они сразу же, как заслышали о новом оружии и первой победе, и теперь с любопытством изучали мастера-оружейника.
Данила сразу же смекнул возможные выгоды от появления столь сильных ребят. Если обычные орки еще сильнее низших — а то, что видел он своими глазами в лесу, именно об этом и свидетельствовало — то в генеральном сражении можно будет применить контр-гренадеров. Разумовский не сомневался, что уже в следующем бою у гоблинов будут гранаты, и бросать их будут именно низшие орки, которые легко закидают порядки людей издали. А вот если с людьми будут эти вот ребята с габаритами, которым позавидует любой шкаф — перевес в дальнобойности гренадеров может стать решающим. Надо бы только проверить, действительно ли орки способны на дальний бросок.
Взгляд Данилы упал на массивную бронзовую перьедержательницу, выполненную в виде кувшинчика. Сгодится. Он вынул перья, взвесил в руке: килограмм есть. Открыл окно, выходящее на сад, обернулся к оркам:
— Сделайте одолжение — продемонстрируйте, насколько вы сильны. Мне надо убедиться, что вы справитесь с оружием, которое я планирую вам дать. Который из вас троих самый слабый? Вот, бери это и бросай!
— Куда? — глубоким рокочущим басом уточнил орк, детина ростом почти в два с половиной метра, с кулаками побольше головы Данилы и вчетверо шире в плечах.
— Вперед. Как можно дальше.
Кувшинчик исчез в огромной лапище оливкового цвета. Детина с ленцой, словно нехотя, размахнулся, его рука, покрытая бугрящимися мышцами, внезапно мелькнула со скоростью жалящей змеи. Сверкнув в лучах солнца, отполированная бронза унеслась вперед и вверх, прочертила красивую дугу, перелетела через ограду дворца и врезалась в крышу ближайшего дома. С расстояния в добрых сто пятьдесят метров Данила увидел разлетающиеся осколки черепицы.
— Ни хрена себе, — присвистнул он.
Сэр Кэлхар только хмыкнул:
— Ты еще не видел, мастер, как они швыряют свои топоры… Я в бою потерял двоих рыцарей — их убили вместе с лошадьми. Броском дубинки.