Он задумался. В конце концов, руководствуясь принципом картежника, решил, что белый цвет символизирует непорочность, и поставил на него. Белый проиграл. Проводив взглядом свои уплывшие денежки, он пришел к выводу, что на непорочности далеко не уедешь. Но черный тоже проиграл. Тут у него за спиной раздался громкий женский смех.
— Надеюсь, мистер Гониш, с великанами вы справляетесь несколько лучше,
— сказал знакомый красивый голос. — Пожалуйста, следуйте за нами во внутреннее помещение.
Гониш обернулся. Возле него стояли женщина и трое мужчин, в одном из которых он узнал принца дель Куртина. Лицо женщины в маске было удлиненным, а рот, несомненно, айшеровским. Через прорези маски зеленым цветом отливали глаза, нанося последний штрих на знакомый портрет.
Ноумен низко поклонился и молвил:
— Вы, несомненно, правы.
Они молча проследовали в роскошно обставленную гостиную и сели. Гониш не торопился. Вопросы, которые он собирался задать, были продуманы заранее. К его удивлению, ненавязчивые упоминания о Хедроке остались без ответа. Через какое-то время его удивление переросло в откровенное недоумение. Гониш откинулся назад, внимательно рассматривая явно озабоченные лица своих собеседников. Наконец очень осторожно заметил:
— У меня такое чувство, будто вы что-то утаиваете.
Не похоже, чтобы они делали это сознательно, подумал он затем. Оснований сомневаться в их искренности не было. Скорее всего им в голову не приходит, что ему нужен только Хедрок. И все-таки казалось, будто между ними существует молчаливая договоренность — не упоминать о Хедроке.
Принц дель Куртин первым попытался разуверить его.
— Право же, мистер Гониш, вы глубоко заблуждаетесь. Мы, четверо, в курсе всей информации, поступившей о великане. Разве лишь не все сразу приходит на ум. Возможно, какие-то детали из прошлого могут пролить свет на его происхождение, и память хранит их в своих тайниках. Попробуйте задавать соответствующие вопросы, а мы будем отвечать.
Н-да, звучит убедительно. Выполнить намеченное будет гораздо сложнее, чем Гониш предполагал вначале. Скорее всего придется пойти на риск и действовать открыто.
— Вы допускаете ошибку, предполагая, будто являетесь единственными обладателями полной информации, — он решил зайти с другой стороны. — Есть человек, по-видимому, самый выдающийся из ныне живущих, чьи необыкновенные способности Торговый Дом оружейников недооценивал и только-только начал осознавать. Я имею в виду Роберта Хедрока, капитана армии вашего величества.
К изумлению Гониша, императрица подалась вперед. Глаза ее сияли, губы приоткрылись.
— Вы считаете… Торговый Дом считает Роберта… капитана Хедрока — одним из выдающихся людей современности? — прошептала она и, не дожидаясь ответа, повернулась к принцу дель Куртину: — Слышишь! Ты слышишь!
Принц улыбнулся.
— Ваше величество, — сказал он спокойно, — я всегда был высокого мнения о капитане Хедроке.
Женщина перевела взгляд на Гониша, который сидел за столом напротив нее, и произнесла странно официальным тоном:
— Я прослежу, чтобы капитану Хедроку сообщили о вашей настоятельной просьбе поговорить с ним.
Итак, она знала. Это он выяснил. Что касается остального… Гониш, обуреваемый печальными предчувствиями, поерзал в кресле. Похоже, императрица сама сообщит Хедроку. Нетрудно представить себе, с каким презрением тот отнесется к подобной вести. Гониш медленно выпрямился. Положение становилось отчаянным. Деятельность всей организации оружейников зависела от результатов этой встречи. А он еще ничего не добился.
Сомнений нет, эти люди всей душой желают избавиться от великана, равно как Торговой Дом захватить Хедрока. А ведь, хоть и горько это сознавать, смерть Хедрока одновременно разрешила бы обе проблемы. Гониш сделал над собой усилие, как можно приятнее улыбнулся и сказал:
— Кажется, вы и капитан Хедрок окружены какой-то общей маленькой тайной. Дозвольте полюбопытствовать, в чем тут дело?
К удивлению Гониша, принц дель Куртин с недоумением уставился на него.
— Мне казалось, при ваших-то способностях вы давным-давно могли бы сообразить что к чему. Неужели вы единственный во всей Солнечной системе не знаете, что произошло сегодня вечером… Где вы находились в 19:45 и после?
Гониш недоумевал. Не желая перегружать мозг ничем лишним перед ответственной встречей, он рано собрался в город. В 19:30 зашел в тихий маленький ресторанчик. Через полтора часа отправился в театр. Спектакль закончился в 23:53. Потом бродил по улицам и не слышал последние известия. Он ничего не знал. Невероятно, но полмира могло погибнуть, а он пребывал бы в блаженном неведении.
— Правда, в подобном случае не сообщается имя мужчины, — продолжал принц дель Куртин, — но…
— Кузен! — оборвала его императрица севшим от волнения голосом. Мужчины вздрогнули и воззрились на нее. — Ни слова более! Здесь что-то не то. Все эти вопросы о капитане Хедроке задавались неспроста. Великан их интересует постольку поскольку.
Она, должно быть, поняла, что запоздала с предупреждением. Гониш поймал ее горестный взгляд и проникся жалостью. До этого момента он никогда не думал об императрице как о простой женщине. Но жалости здесь не место. Резким движением он поднес руку ко рту и четким голосом выпалил в крошечное передающее устройство, спрятанное в рукаве:
— Хедрок в личных покоях императрицы…
Они действовали быстро, эти трое мужчин. Одновременно бросились на него, сбили с ног и навалились сверху. Гониш не стал сопротивляться, спокойно дал себя арестовать. А спустя мгновение почувствовал облегчение при мысли, что он, из неумолимого долга предавший друга, тоже скоро умрет.
15
Они стояли возле огромного пролома в стене дворца. Под ногами валялись битые камни, а дальше, вдоль главного коридора, зияли рваные отверстия — следы залпов мощных энергетических орудий.
Принц дель Куртин, ни на шаг не отходивший от императрицы, сказал с тревогой в голосе:
— Вам бы прилечь и постараться заснуть, ваше величество. Пятый час. Торговой Дом не ответил на наши многочисленные обращения, а сейчас, ночью, уже ничего нельзя сделать для вашего мужа… капитана Хедрока.
Иннельда устало отмахнулась. Одна и та же мысль не давала покоя, сверлила мозг, время от времени причиняя невыносимую физическую боль — казалось, в череп забивают гвоздь. Она должна его вернуть, неважно как, она должна вернуть Хедрока. Удивительно, подумала она, вот и я, еще недавно такая холодная, непреклонная, расчетливая, почти нечеловечески жестокая — вот и я веду себя как все любящие женщины. Словно первое же потрясение от близости с мужчиной буквально перевернуло все ее существо.
Когда накануне, в шесть часов вечера, доложили о приходе Хедрока, она уже приняла решение, полагая, что оно, это решение, продиктовано здравым смыслом, необходимостью продолжения рода Айшеров. А никого другого в роли отца наследника она даже представить себе не могла. Во время их первой встречи, восемь месяцев назад, он хладнокровно возвестил, что появился во дворце с единственной целью — жениться на ней. Сначала это ее рассмешило, потом разозлило, наконец, привело в ярость, но он занял в жизни женщины особое место, как единственный человек, который когда-либо просил ее руки. Психологически все было достаточно просто: порой она остро ощущала несправедливость случившегося, ибо другие мужчины, вероятнее всего, тоже хотели бы сделать ей предложение. Однако дворцовый этикет строго запрещал упоминать об этом. По традиции инициатива принадлежала императрице. Только она ни разу не воспользовалась своим правом.
В конце концов ее помыслами завладел человек, презревший условности. Он явился во дворец по ее спешному зову и сразу согласился вступить в брак. Церемония отличалась простотой, хотя проходила принародно, точнее сказать, перед экраном телестата, и транслировалась по всей империи. Правда, Хедрока не показали и имя его не упомянули, ограничившись скудными сведениями, дескать, «известный офицер, снискавший уважение ее величества». Он был лишь принцем-консортом, то есть мужем царствующей императрицы, не являющимся монархом, и в качестве такового долженствовал оставаться в тени.