Она следила за тем, как Дэви воспримет ее слова. Мысли его на мгновение смешались, лицо побледнело. Но он тут же тряхнул головой, как бы отбросив страх, и улыбнулся.
— Я против того, чтобы вы делали это. Но если он захочет со мной поговорить, я готов к встрече, коленопреклонениям и прочему.
Кэтлин сдержала улыбку. Он нравился ей за мужество, но она немного удивилась его здравому смыслу. Хотя он не первый рисковал собственной головой ради женщины. Ее вдруг охватило теплое чувство к нему, но одновременно и печаль — она теряла друга.
Кэтлин неожиданно сделала к нему шаг и поцеловала в щеку. Он обнял ее и подставил для поцелуя губы.
Она попыталась отступить. Но он был в таком напряжении, что она побоялась оскорбить его. Кэтлин подумала, что со стороны может показаться, будто ее целуют против воли. Вдруг сзади послышался резкий мужской голос, повелительный и резанувший по нервам:
— Это что еще за дела?!
Она отдала должное Дэви — тот не сразу отпустил ее и отступил. Он только на мгновение ощутил беспокойство, но тут же пришел в себя. Кэтлин повернулась и встретила разъяренный взгляд стоявшего в нескольких шагах мужчины.
Позади нее раздался голос Дэви:
— Дела? Я не понимаю вас, мистер Лорри.
Но голос его звучал не совсем обычно, он был глуховат и сдержан в присутствии могущественного советника Кира Грея.
Кэтлин едва успела схватить замешательство, скользнувшее по поверхности мозга Лорри, — Дэви явно не испытывал страха перед ним. Джем Лорри заколебался и нерешительно спросил:
— Вы сын Уильяма Динсмора?
— Да, сэр.
Лорри помолчал, потом сказал, явно не желая спорить:
— Мне хотелось бы поговорить с мисс Лейтон наедине.
— Хорошо, сэр, — кивнул Дэви, повернулся и пошел прочь. Но до Кэтлин долетела его мысль: «Увидимся позже».
Она уже решила для себя, что новой встречи не будет. Впредь все сложится по-иному.
Как только они остались одни, Лорри с сарказмом процедил:
— Полагаю, что умственное развитие слана-тинейджера выше, чем у человека того же возраста.
Он явно ревновал. Она отвернулась и поглядела на огромный город. Лорри был одним из самых привлекательных членов Совета, и она часто думала о нем. Но его философия восхождения к вершинам власти была так отравлена интригами, что Кэтлин чувствовала себя оскорбленной, когда вступала в контакт с ним. Словно не расслышав его реплики, она сказала:
— Я чувствую, вы намерены в ближайшие дни взять меня силой.
Он помолчал, потом спокойно подтвердил:
— Да.
— Я вас не понимаю, — сказала Кэтлин, глядя на него. — Вероятно, в окружении мистера Грея вы самый честный и порядочный человек, а строите такие планы.
— Слова «честь» и «порядочность», — возразил Джем Лорри, — лишены смысла. Я удивлен, что вы пользуетесь ими. В нашем мире они лишены смысла. Мы, люди, действуем в таком окружении, где единственной опасностью являются предрассудки и эмоциональная реакция других человеческих существ. У меня есть намерение, желание сделать вас своей любовницей. До тех пор пока я не найду возможности обойти людские предрассудки, наше с вами положение останется неизменным, потом вы станете моей.
Он схватил ее за плечо и крепко сжал.
— Неужели вы станете отрицать, что я прав? И будете упорствовать, утверждая, что мои слова бессмысленны?
— Помните, что Ньютон сказал о законе гравитации? — спросила она.
Джем Лорри отпустил ее плечо и добродушно возразил:
— Ньютон давно умер.
— Он сказал, — продолжала Кэтлин, — а я цитирую: «Я не способен открыть особенности гравитации из самого явления, а потому не строю гипотез». Перефразируя его, мистер Лорри, скажу, что не способна открыть особенности жизни из явления, а потому не строю гипотез. Но должна заметить, что люди действуют так, словно жизнь имеет смысл.
— Вы цитируете Ньютона? — недоуменно спросил Лорри.
— Слово за словом, страница за страницей, книга за книгой.
— И все понимаете?
— Лучше, чем он сам.
Джем Лорри за ее спиной глубоко вздохнул.
— Женщина, которая так много знает и которая обещает стать красавицей, очень желанна.
— Не понимаю. — Кэтлин улыбнулась, — В конце концов, во мне не больше привлекательности, чем в любой женщине. Вы можете получить от меня физически не больше, чем от своих трех женщин, которые вовсе не уступают мне в красоте. Но они любят вас.
— Любят? — Он выглядел удивленным. — Все три?
Она снова улыбнулась.