Но даже при темпе в две тысячи гипнотизируемых в год и без учета новорожденных ему понадобилось бы два миллиона лет, чтобы загипнотизировать все человечество. А два миллиона сланов могли это проделать за год при условии, что будут знать тайну его кристаллов с перестроенной атомной решеткой.
Подумать только — два миллиона лет! А он никак не может отыскать ни одного слана. Но ведь истинные сланы должны же где-нибудь быть? Ему нельзя было отказываться от поисков даже одного-единственного, ведь на выявление организации истинных сланов могли уйти долгие годы.
Глава 13
Попалась. Кэтлин Лейтон застыла у письменного стола Кира Грея перед открытым ящиком, в содержимом которого рылась. Сквозь двери она видела приближающуюся фигуру Кира Грея и еще кого-то — они уже свернули в коридор, соединявший ее спальню с кабинетом диктатора.
Какая незадача! Несколько недель она дожидалась заседания Совета, чтобы без помех попасть сюда… и так глупо вляпаться. Впервые, не вызвав ее, как обычно, к себе, Кир Грей отправился для разговора к ней в комнату. Несмотря на все, остальные выходы охранялись, и теперь единственный путь отступления был отрезан.
Она оказалась в ловушке! И все же ни о чем не жалела. Мог ли быть у пленницы-слана иной выход, кроме бегства? Она сознавала всю серьезность положения. Ее возьмут с поличным… Кэтлин перестала укладывать документы в ящик — не оставалось времени. Оба человека уже были за дверью.
Вдруг приняв решение, она задвинула ящик, поспешно собрала бумаги в стопку, сдвинула ее на край стола, отпрыгнула в сторону и уселась в кресло. В то же мгновение открылась дверь, пропустив Джона Петти и Кира Грея. Увидев ее, они застыли на пороге. Начальник полиции помрачнел, вопросительно посмотрев на диктатора. Тот нахмурился, на его губах появилась злая усмешка.
— Здравствуй, — произнес он, — Каким ветром тебя сюда занесло?
Кэтлин уже приготовила ответ, но Джон Петти заговорил первым. Голос его был вкрадчивым.
— Но это же очевидно, Кир, она шпионит за вами.
Несокрушимая логика этого человека леденила душу девушки. Похоже, начальнику тайной полиции самой судьбой было предназначено попадать в нужное место в самый критический момент, и она понимала, что такое мгновение настало и Джон Петти проявит все свое упорство, чтобы извлечь максимальную пользу из ее просчета.
— Кир, — продолжил полицейский, — это наглядный пример к нашему спору. На следующей неделе ей исполнится двадцать один год. Неужели она будет жить здесь всю свою жизнь? Все сто пятьдесят лет с хвостиком? Пора принять решение…
Глаза Кира стали жесткими.
— Кэтлин, разве ты не знала, что я на заседании Совета?
— Вам хорошо известно, что знала, — вмешался Джон Петти, — а неожиданный конец заседания оказался для нее неприятным сюрпризом.
— Я отказываюсь отвечать в присутствии этого человека, — спокойно ответила Кэтлин. — Он напрасно пытается сохранить бесстрастный и рассудительный тон, напрасно пытается скрыть свои мысли — я читаю в нем одну всепоглощающую страсть. И знаю, он наконец надеется убедить вас отдать приказ о моей казни.
Лицо Кира Грея вдруг стало враждебным. Кэтлин вошла в контакт с поверхностью его мозга, различила формирующуюся мысль, неотвратимое решение, но не смогла ее прочесть.
— С точки зрения истории, — наконец вымолвил он, — упрек, который она адресует вам, Джон, оправдан. Желание убить ее… хм… конечно, доказывает ваше рвение антислана, но в то же время свидетельствует о странном фанатизме для человека ваших достоинств.
Джон Петти нетерпеливо отмахнулся от его слов:
— По правде говоря, мне хочется и не хочется видеть ее мертвой. Уверен, она представляет серьезную угрозу для государства — живет во дворце, наделена способностью читать чужие мысли. Так что хотелось бы убрать ее подальше, а поскольку я не страдаю излишней сентиментальностью, наилучшим выходом мне представляется смерть. Однако при моих собственных предрассудках в этом вопросе я не стал бы требовать смертного приговора. Но глубоко убежден, что мои слова на сегодняшнем Совете верны. Эту девушку надо поселить в другом месте.
Кир Грей, похоже, не собирался говорить. Глаза его пристально изучали Кэтлин.