Парусник уже пересек озерко и подходил к берегу, где ждали мальчишки. Но ему не повезло: на пути оказался островок. Вернее, круглая травянистая кочка. Она торчала метрах в пяти от суши и была похожа на лохматый затылок сидящего в озере великана.
Кораблик ткнулся в этот затылок носом и запутался в мокрых травяных прядях. Сразу стало понятно, что выбраться сам он не сможет, если только не случится большого шторма.
- Кто полезет? - спросил Пимыч. Сам он, конечно, лезть в воду не собирался.
Мальчишки стали переглядываться и сопеть. Разуваться, подворачивать штаны, идти в холодную от дождей воду и добираться к проклятой кочке по илистому дну - что тут хорошего?
Треугольник паруса белел за листьями осоки и просто изо всех сил притягивал к себе Кашку.
- Пимыч, - осторожно сказал Кашка. - Можно, я достану?
- Пускай достает!.. - загалдели мальчишки.
- Не потонет…
- Конечно…
- Я бы сам достал, да у меня нога порезанная, - заявил похожий на худого котенка, большеухий Левка Махаев. На эти слова не обратили внимания: все знали, что Левка хитрый враль и лодырь.
Пимыч несколько секунд разглядывал Кашку и, наверно, думал: надо ли разрешать такое интересное дело человеку, мать которого прогоняет людей из кинотеатров. И вдруг разрешил:
- Ну, вали… Не поломай только.
Вода оказалась совсем не холодная. Только ноги сильно проваливались в илистую жижу. Кашка прошагал всего половину расстояния, а вода уже была ему выше колен. Но он даже на полсекунды не остановился.
Когда Кашка добрался до островка, вода замочила ему штаны и подобралась к пристегнутым на животе сандалиям. Но зато кораблик был вот он - рядышком. Кашка раздвинул водоросли и осторожно, как раненого голубя, поднял парусник на ладонях.
Он был маленький, но совсем как настоящий. Легонький, остроносый, с тонкими бортиками, рейками, блестящими колечками и тугими снастями. О таком как раз Кашка и мечтал. Он бы отправлял на этом корабле своих смелых челотяпиков в самые дальние плавания по лесным ручьям и озерам. Они бы открывали новые острова и страны. Кашка знал, где их можно открывать, только не было кораблика. Был морской Капитан, а плавать ему приходилось на обыкновенных щепках…
С берега уже кричали, чтобы Кашка не копался. Он вздохнул и пошел обратно.
Но он хитрил. Возвращался он гораздо медленнее. Осторожно вытягивал из илистой грязи ноги, далеко обходил редкие листья кувшинок, словно это были вовсе не кувшинки, а самая жгучая крапива. Ведь, пока он шагал здесь, среди воды, кораблик был вроде бы его, Кашкин. Можно было держать его, разглядывать, шептать команды и думать о дальних островах…
- Я бы уж давно достал, - противным голосом сказал Левка Махаев.
- Закройся ты, - лениво посоветовал ему Пимыч.
Пять метров до берега - путь недалекий. Все равно пришлось выйти на землю и отдать парусник.
- Штаны-то выжми, - ворчливо сказал Пимыч.
- А ну их, - отмахнулся Кашка. И вдруг попросил: - Пимыч, сделай мне такой… кораблик.
Он, конечно, понимал, что говорит самую настоящую глупость, но не смог удержаться. И удивился, когда не услышал в ответ обидного смеха.
Пимыч недовольно сказал:
- «Сделай»… Сам не можешь, что ли?
- Не могу, - без колебаний признался Кашка.
Конечно, как он мог? Разве сумеет он построить такое чудо?
- «Не могу»! - передразнил Пимыч. - А чего тут мочь? Тут и дела-то - два раза плюнуть. Все почти готовое продается. Самую малость надо построгать да покрасить…
- Что продается? - не понял Кашка.
Но Пимыч молча возился с парусником. Наверно, устал от долгого разговора. Другие ребята сказали Кашке, что коробку с набором для модели яхты можно купить в раймаге на станции. И денег надо всего шестьдесят копеек.
Всего! У Кашки таких денег в жизни не было. Где он их возьмет?
- У матери попроси, - посоветовал
Пимыч. - Небось даст…
- Мама уехала, - сказал Кашка и почувствовал, что в горле вырастает что-то твердое и угловатое, как маленький деревянный кубик.
- Ну, отец даст.
- У него операция. Они вместе уехали, - шепотом сказал Кашка. - Я с бабой Лизой живу…
- Ну… - начал Пимыч, но замолчал и задумался.
- А пускай сам заработает, - предложил Левка. - Чего попрошайничать?
- Как? - удивился Кашка.
- А как мы. На ягодах. Набери да продай на станции. По пятнадцать копеек за стакан если продавать, всего четыре стакана надо… Только тебе ведь не набрать четыре стакана.
Кашка снял с мокрых штанов прилипшую водоросль, заложил руки за спину и посмотрел на Левку, как на маленького. Он даже чуть не засмеялся. Кашка знал такие ягодные места, какие Левке, наверно, даже в мечтах не мечтались. Недаром Кашка умел делать открытия.