– Безопасней вообще без них, – сказал Серк. – Если появятся кочевники, можно лечь в траву, и никто не заметит. Всё равно едем шагом.
Ехали шагом потому, что степь только казалась ровной. К холодам, когда пожухнет трава, можно будет пустить лошадь вскачь без большого риска сломать ей ноги, а себе – шею, но не сейчас.
– И барахло на себе попрёшь, умник? – возразил брат. – Далеко так уйдёшь?
– Можно уйти далеко, – не сдался Серк. – Неужели не унесём еду? Товара нет, поэтому везём только то, что нужно самим. Я говорю не к тому, что нужно бросить лошадей, но если припрёт…
– Когда припрёт, тогда и будем решать, – сказал я, прекратив их спор. – Степь не везде такая. Будут и холмы, и такие места, в которых почти нет травы. Нам ехать по ней не меньше десяти дней.
– Какой простор! – запрокинув голову, сказал Лаш. – И небо не такое, как у нас. В Карголе тоже есть степь, но она совсем другая. Я был там с караваном. Проводник долго вёл нас от одного источника воды к другому. Я тогда так и не понял, как он их находил. Наверное, здесь часто идут дожди, если такая высокая и сочная трава, там такой не было.
– А в той степи кто-нибудь живёт? – спросил его Серк.
– Живут небольшие племена кочевников, – ответил Лаш. – Это самые миролюбивые люди в Карголе. Проводник говорил, что не помнит случая, чтобы они кого-нибудь ограбили. Нас встретили приветливо и накормили, не взяв платы.
– Были бы такими шенны! – сказал Марх. – Остаётся молиться Хугу и надеяться на то, что он услышит. Если не повезёт на них наскочить, не сможем ни укрыться, ни удрать.
Разговор увял, и мы ехали молча до остановки на ночлег. Дров не было, поэтому ничего не готовили и доели то, что покупали в последней деревне. Завтра придётся жевать чёрствые лепёшки и вяленое мясо. Сегодня дежурили братья, поэтому я хорошо выспался. Перед тем как проснуться, увидел удивительный сон. Снилась девушка загров с таким прекрасным лицом, что у меня не нашлось бы слов для его описания. Красавица надела платье из серебристой ткани, облегающее изумительную фигуру, как вторая кожа, а огненно-рыжие волосы были уложены в замысловатую причёску, открывавшую длинную нежную шею и плечи. Я не увидел каких-либо украшений, но они и не требовались: она сама была величайшей драгоценностью! И это чудо смотрело на меня с любовью и нежностью! Если это была девушка Сара, которой он лишился, я не понимаю, почему он до сих пор жив!
Я проснулся и почувствовал, что лицо мокрое от слёз.
«Ты тоже видел этот сон? – вытерев их рукавом рубашки, спросил я Сара. – Кто она?»
«Дочь владетеля провинции, – помолчав, ответил он. – Это очень богатый и влиятельный род, для которого мой княжеский титул ничего не значит. Мы любили друг друга, но мне никогда её не отдали бы».
«А почему ты не попытался взять с собой? Неужели не пошла бы? Я же видел, как она на тебя смотрела!»
«Она умерла», – сказал Сар и больше не отвечал на мои вопросы.
Я лежал на одеяле и слушал степь, пока не рассвело. В ней было много живых существ, которых трудно услышать в походе. Мешают шум нашего каравана и страх, который вызывают люди.
Утром напоили лошадей и поспешили тронуться в путь. Завтракали, сидя на лошадях. Ночью было прохладно, но солнце быстро согрело степь. Разговаривали мало. Марх уже рассказал все свои истории, да и вообще из-за чего-то был не в духе. Может, жалел, что не уехал с Бартом? Серк чувствовал настроение брата и тоже молчал. Лаш попытался начать разговор, но его никто не поддержал. Я волновался, опасаясь того, что не выведу их к реке, поэтому ехал молча. Она была на карте, и я делал так, как учили, но сомнение не отпускало. В степи вода – это жизнь, а я всё-таки не кочевник. Никакая карта не заменит опыт и знания.
К реке вышли до полудня. Незадолго до этого посвежело и услышали крики птиц. Я почувствовал это раньше своих спутников и сразу успокоился. Присущего людям шума не было, поэтому не было и опасности. Ник говорил, что мы не встретим шеннов до реки, потому что они не приближаются к границам Салеи. Здесь не было добычи, а травы везде много. Вот дальше нужно было проявлять осторожность.
Сначала увидели заросли камыша и, только когда нашли водопой, смогли подойти к воде. Река была шириной не больше трёх десятков шагов, и, как мы вскоре убедились, её можно было перейти вброд. Кони сразу стали пить мутную воду, а мы пока обошлись оставшейся в бурдюках. Речную надо было кипятить, а как это сделать, если нет даже кустов?
Когда переправились на другую сторону реки и очистили ноги от ила, сделали запас воды для лошадей и поспешили уехать. Если раньше я никуда не торопился, то теперь наше спасение было в скорости. Чем быстрее проедем через степь, тем меньше шансов столкнуться с её хозяевами. Ехали по-прежнему шагом, но уже быстрым, и останавливались только на ночлег, когда становилось совсем темно. Ели на ходу, и кони тоже кормились в пути, а добирали свою норму на стоянке.