– Я так рада! – восторженно говорила Лера, когда мы возвращались к остальным. – Давай сходим утром?
– Я неважно себя чувствую, а силы нужно беречь для дороги. Главное – выжить и добраться до Торы, а потом можно заняться любовью. Нам долго ехать?
– Если ничего не помешает, то три или четыре дня, – ответила разочарованная девушка. – Завтра будем ехать по землям самых больших племён. По слухам, они и передрались. Странно, что мы до сих пор никого не встретили.
Она недолго расстраивалась и, когда пришли на стоянку, опять была весёлой и радовалась тому, что стала женщиной и мы подходим друг другу. Глядя на сестру, Раш сам стал не таким мрачным, как обычно. Вот мог бы я так веселиться на следующий день после гибели семьи? Или она в своём горе уцепилась за любовь, чтобы не погрузиться в отчаяние? Позже я узнал, что между родителями и детьми не было тёплых чувств, и рыдания Леры были вызваны смертью сестры. На ночь она постелила своё одеяло рядом с моим, но потом отодвинулась, сказав, что моя близость рождает желание и не даёт уснуть.
Утром я чувствовал себя нормально. Голова не болела, а опухоль на лбу исчезла без следа. В человеческом теле так легко не отделался бы. Интересно, что могло хрустеть под моей ногой? На лугу не было ничего, кроме травы и дерьма, поэтому Сар перестал осторожничать. Слава Ларею, что боевой топорик ударил обухом. Для лезвия даже череп загра был недостаточно прочным.
Кусты сожгли за один раз, поэтому сегодня обошлись без костра и горячего завтрака. Поели оставшееся со вчерашнего дня жареное мясо, оседлали лошадей и поспешили тронуться в путь. Трава была не очень высокая, и степные лошади уверенно шли по ней рысью. По словам Раша, они чувствовали даже норы грызунов. Может и так, потому что за всё время похода по степи ни одна из них не оступилась и не поломала ног, хотя шагом сейчас двигались только для того, чтобы дать им отдохнуть. Когда время перевалило за полдень, ветер принёс запах падали.
– Там смердит! – крикнул я, показав направление рукой.
– Я ничего не чувствую, – сказал Раш. – Нам туда ехать, заодно посмотрим. Степь ровная, поэтому опасность увидим издалека.
Вскоре и остальные почувствовали вонь, а я был вынужден смочить перевязку и замотать нос. Кони тоже чувствовали смерть и вели себя беспокойно. Вскоре завоняло так, что стали слезиться глаза.
– Нужно объехать, – решил Раш. – Наверное, рубились кочевники, а уцелевшие не смогли или не захотели хоронить павших. Судя по запаху, их там сотни. Теперь понятно, почему нам никто не встретился.
Объезжали долго и смогли нормально дышать, лишь оставив место побоища далеко за спиной. После этого никто не хотел есть. Для отдыха остановились ближе к вечеру, когда нашли воду. Неподалёку было брошенное стойбище, в котором нашли солому и много кизяка. Костёр пованивал, но зато у нас был нормальный ужин. После него отдыхали, а когда стемнело, Лера увела меня доказывать любовь. Она любила тихо, поэтому можно было не уходить далеко. Я чувствовал себя нормально и применил всё, на что был способен. В результате после страстных стонов получил слёзы.
– Я не смогу без тебя! – плакала девушка. – Я не могла даже представить, что бывает такое! Если бросишь, перережу себе горло – так и знай! Можешь не жениться, только не уходи! Я готова для тебя на всё!
Я не чувствовал такой готовности и любви, но успокоил её как мог:
– Перестань реветь! Я не могу бросить красивую девушку, которая меня так любит, да ещё рыжую! Если выживем, будем вместе.
Мы вернулись на стоянку и легли спать. В эту ночь мне опять приснился сон Сара. Он был неотличим от реальности, и на этот раз были не хождения, а разговор. Я увидел небольшую комнату, похожую на ту, в которой мой отец решал торговые дела, но роскошно обставленную. За большим столом из тёмного дерева сидел пожилой загр, похожий на Сара. Раньше для меня все загры были на одно лицо, теперь я мог в них разбираться. Себя я не видел, только лежавшие на коленях руки.
– Ты когда-нибудь возьмёшься за ум? – на незнакомом языке спросил пожилой.
Я никогда не слышал таких слов, но они были так же понятны, как язык Дерма.
– Чего вы от меня хотите, отец? – сказал Сар. – Говорите, я выполню всё, кроме вашего требования порвать с Герой.
– Для тебя любовь дороже семьи? – спросил отец. – Ты не дурак и должен понимать, что тебе её не отдадут! И у горда Гая не безграничное терпение. О вашей любви уже болтают в столице. Тебе это может быть лестно, а для него такие разговоры – это умаление чести! Если он перейдёт к крайним мерам, никого из нас не останется! Я уже много прожил, но у тебя есть брат и сёстры! Одним словом, если ты не возьмёшься за ум, я буду вынужден отлучить тебя от семьи. Если погибнешь, то один, а не утянешь в мир духов всех нас! И не вздумай с ней сбежать, а то горд отомстит нам, несмотря на твоё отлучение!