- Смотрите, этот смерд, этот кал безрадостный, нашу девочку уносит!
- Неужели этот рукоблудец верит, что мы отпустим ее вот так легко!
Ведьмы вновь заверещали, в воздухе поднялся гул, поднялся страшный ветер, который рвал ветки над головой. Темные колдуньи превращались, одна за другой, в черных-пречерных воронов, они поднимались высоко над селением, издавая истошные дикие звуки, отчего у Грока чуть не лопнули барабанные перепонки.
Помня о третьем эликсире, Грок вытащил его из-за пояса. Обернувшись назад, он увидел, как к нему приближается огромная тень, сотканная из десятков черных птиц, готовых выхватить своими черными когтями девушку из его рук. Незная что делать, Грок влил в себя жидкость синего цвета из бутыли. Все до единой серебристые песчинки на его теле мгновенно засветились изнутри, причем они усиливали свечение, переходя из серебряного света в голубой, а затем в ярко-синий. Прошло мгновение, песчинки сорвались с тела мужчины, впиваясь в черные перья птиц. Они застревали в крыльях, на пузе, в хвостах черных воронов, утягивая вниз на землю. Темные красно-коричные глаза со злобой впивались в душу Грока, ему казалось, они его сожрут, как только доберутся до него. Но времени терять было нельзя, дарскраец поспешил дальше по траве, больше не оборачиваясь. Черные вороны валялись на земле, застыв в одном положении. Минуя небольшой бурелом, Грока встретила лошадь, запряженная в повозку.
- Торопись, герой! - крикнул Кравда, - Прыгай, довезу!
Обрадовавшийся дарскраец рывком подбежал к повозке, заботливо уложил в нее спасенную девушку, а затем сам запрыгнул внутрь.
- Пошла, - ударив вожжами, крикнул старик.
Тяжелые колеса телеги заскрипели, кобыла тронулась вперед.
- Кравда, миленький, давай быстрее, умоляю, - смотря в место, откуда он прибежал, - У меня очень мало времени. Сейчас эти отродья очухаются ведь!
- Ты бы девушку под одеяло спрятал, не просто же валяется в телеге, милок, - послышался сзади скрипучий голос колдуньи.
Грок резко обернулся, он только сейчас заметил, что телега устилана грязно-коричными одеялами, а в углу сидит старуха, закутавшаяся в одно из таких одеял.
- Вот уж не думал, что скажу такое, - улыбнулся дарскраец, - Но я рад видеть Ваши старые рожи.
- Ой, да не балаболь ты там, - не оборачиваясь, крикнул с улыбкой Кравда.
- Прячь под одеяло девушку, кому говорю, время попусту не теряй, - повторила старая колдунья, - Да и сам тарься, скоро ведь сознание потеряешь, считанные минуты остались. А как только ты откинешься, так ведьмы то вновь в черное небо подымутся. Заверещат, завоют, по следам бросятся. Специально же одеяла постелила, чтобы сверху они Вас не заметили.
- Так учуят ведь, - накрывая Райвиллу с головой одеялом, произнес Грок.
- Конечно учуят, но в образе воронов, особенно в темноте, не поймут они где Вы. Вроде рядом, а не видно. Сверху-то все сливается, будто телега пустая. А уж если подлетят поближе, я их тогда и шандарахну. Ты кстатии достал то, что я просила.
- Да, как и обещал, - застонав, Грок передал старухе амулет, накрываясь с головой одеялом. Мужчина почувствовал слабость, сонливость, его веки стали тяжелыми, как наковальни.
Только амулет оказался в руках колдуньи, дарскраец потерял сознание, лишь торчащая из-под одеяла рука осталась видна.
Тотчас же над головой раздался гром, вдалеке, за бугром сверкнула молния. Старуха аккуратно убрала кисть даскрайца под плед. Запряженная кобыла заржала от страха, ее сильно пугал гулкий гром в небе. Кравда пытался ее успокоить.
Полил дождь, холодный проливной осенний дождик. Тучи нависли над деревьями, погода разрозилась ненашутку.
- Готовься, Кравдушка, - тяжело вздохнула колдунья, - Сейчас все наши жизни зависят от твоей кобылки и телеги. Не успеем добраться до деревни, сгинем.
- Отвлеките их как-нить, этих сук диавольских, гадюк подколодных, - плевался старичок.
- Долго не хватит меня. Стара я уже. Непросто так я вокруг деревни оберегов наставила, только они нам помогут.
- Страшно мне, вот ей богу говорю, - признался Кравда, - Уж в молодости всего навидался, но такого под старость лет, тьфу мать вашу, словеса срамные в голову приходять.
Птичий гул стремильно приближался, нагоняя телегу. Под раскаты грома и вспышки молний, силуэты черных птиц выглядели просто демонически и дьявольски. Кравда перекрестился, прошептав молитву, ударил вожжами кобылку, призывая ускориться.
- Варьюшка, скачи быстрее, я тебя яблочком угощу, - причитал старик, - Морковка у меня дома есть, вот не пожалею, все отдам.
Кобыла, услышав о лакомстве, пошевелила ухом, однако значительно прибавила ходу. Телега мчалась по мокрой от дождя земле, колеса переворачивали под собой крупные комья травы, смешанные с грязью. Ведьмы в образе крупных воронов догоняли мчащихся. Колдунья достала из поясного мешочка небольшую колбочку с растертыми листьями дуба, сосновыми иглами и дикого винограда. Из своего посоха она отвернула язык и засыпала в пустую лунку навершия содержимое колбы. Дождавшись, пока вороны приблизятся к голым ветвям деревьев, старуха прошептала заклинание. Змеиные глаза загорелись ядовито-зеленым светом. Затем колдунья провела посохом несколько раз из стороны в сторону медленными движениями. Проговорив заклинание, изо рта змеиного посоха повалил грязно-зеленый дым, в котором кружились сушеные листья и иглы. Дым соприкасался с голыми ветками деревьев, обволакивая темным саваном все вокруг. Вороны уклонялись от едкого дыма, взлетая вверх. При приближении воронья, ветки деревьев резко двигались в сторону, заслоняя путь. Некоторые птицы успевали нырнуть еще выше, перелетая верхушки деревьев. Зеленые сосновые иглы под эффектом грязного тумана, слабо видимого в ночной мгле, принимали вид заточенных металлических игл. Те немногие вороны, которые напарывались на такие иглы, вмиг разрезали себе крылья, с визгом срывались вниз, к кронам деревьев.