Шевчук первым сообразил, какое огромное будущее у этих «машинок». Он легко добился, что его назначили заведующим компьютерской — на эту должность никто не рвался. После краткосрочных курсов в Москве засел за книги, уговорил начальство выделить денег на закупку программного обеспечения.
Когда в стране стали возникать первые коммерческие издательства, Шевчук понял, что пора действовать. Своими мыслями он поделился с Пашкевичем. Тот как раз метался в поисках подходящего дела. Пьесы, очень даже неплохо кормившие его добрый десяток лет, одна за другой сходили со сцен театров, новыми никто не интересовался. Все рушилось на глазах. Надо было успеть ухватить свой кусок. Книжный рынок был пуст, как Сахара, по доходности издание художественной литературы уступало разве лишь производству водки. Собрали команду. Грише Злотнику предстояло отобрать и составить несколько первых книг; Шевчуку — набрать и сверстать их, подготовить оригинал–макеты, Саше Трояновскому — сделать обложки и оформление, Пашкевичу — достать денег и договориться с типографией, Тарлецкому — разработать необходимые документы. Когда Андрей получил миллионный кредит и дело стало принимать реальные очертания, Злотник тут же подобрал в своей библиотеке парочку давно не переиздававшихся детективных повестей американских авторов. Чтобы придать книге видимость новинки, выудил в польском журнале еще одну, более свежую, и перевел на русский. На титульном листе написали: перевод с английского, поди проверь.
В шесть вечера компьютерскую сдавали под охрану — включалась сигнализация. До самого утра, до прихода своей заместительницы Селезневой, отключавшей сигнализацию, Шевчук оставался в тюрьме, не менее надежной, чем Бутырка. Что бы с ним ни случилось, выйти из компьютерской он не мог — тут же нагрянула бы милиция. Самое большое, что он мог себе позволить, чтобы размять немеющее тело — походить вдоль столов с машинами.
Две недели Шевчук работал, как одержимый. Кофе уже не помогал, он засыпал за письменным столом. Запали воспаленные от недосыпания глаза, втянулись щеки. Сотрудницы встревожились — не заболел ли? Но уже через две недели он отдал Грише на вычитку рукопись. Затем быстро выправил ошибки и опечатки, сверстал весь том и распечатал оригинал–макет. В сущности, это была уже готовая книга, только в одном экземпляре. Саша Трояновский украсил ее броским переплетом: полуобнаженная красотка с пистолетом в руке склонилась над трупом мужчины с красным пятном крови на груди.
Купить бумагу, картон, пленку и все остальное, чтобы превратить единственный экземпляр «Обнаженной с пистолетом» в триста тысяч экземпляров, было практически невозможно. Уже никто ничего не продавал. Признавался только бартер: товар — товар, обесценивающиеся деньги никого не интересовали. Использовав старые связи, Борис Ситников всучил кому надо солидную взятку и добыл несколько десятков холодильников и морозильников, загрузил их в железнодорожные контейнеры и отправился в Карелию, на бумажный комбинат. Вскоре он пригнал в Минск три вагона бумаги и обложечного картона. И по популярному выражению того времени «процесс пошел».
В государственных издательствах книгу делали год, а то и полтора. Они выпустили свой первый бестселлер за пять недель. Позже, когда Шевчук создал собственную компьютерскую, где книги набирались и верстались в три смены и в типографию сдавались уже не оригинал–макеты, а готовые пленки, они стали выпускать до десяти томов в месяц.
Но выпустить книгу — даже не полдела, а четверть; ее еще нужно было продать. Книготорг требовал за реализацию двадцать пять процентов стоимости тиража; это были безумные деньги, жертвовать которыми при огромном неутоленном спросе на литературу Пашкевич не собирался. Он переманил в «Афродиту» Тамару Мельник — ведущего товароведа книготорга, и она организовала в издательстве торговый отдел. Тамара обзвонила знакомых директоров книжных магазинов, написала сотню писем, поместили несколько рекламных объявлений в газетах, и к моменту, когда «Обнаженная с пистолетом» увидела свет, весь тираж был фактически распродан. Люди приезжали на машинах, привозили деньги чемоданами, забирали книги по доверенностям прямо с типографского склада, отправляли контейнерами.