Суденышко подпрыгивало, кренилось, спотыкалось на волнах, поднятых Золотыми. Снова одно из чудовищ дважды принимало скиммер за нечто съедобное и пыталось поживиться. И Чейн каждый раз снова пускал в ход весло. Оказалось, что он правильно сообразил. Золотые, разумеется, не могли испытывать сильной боли, но были в замешательстве от неожиданных ударов: ведь до сих пор ничто не осмеливалось прикасаться к этим гигантам.
Когда Чейн и Лэйниа возвратились на остров развлечений, Ёролин и другие бросились им навстречу. Лэйниа, все еще в слезах, с укором показывала на Чейна.
- Он смеялся.
Еролин воскликнул:
- Вы же могли погибнуть! Тем не менее поплыли туда?
Чейн предпочел уклониться от ответа. Он сказал Лэйниа:
- Прошу простить. Но уж очень забавным было тупое удивление этого чудовища. Еролин покачал головой:
- Вы не похожи ни на одного землянина, из тех, кого я до сих пор встречал. Вы просто безумец.
Не желая, чтобы Ёролин продолжал эту тему, Чейн сказал:
- Кажется, нас ждет выпивка.
Они выпили, потом еще и еще, и к тому времени, когда Чейна привезли в космопорт, все были одной веселой, шумливой компанией, а Лэйниа почти, если не полностью, простила землянина.
Рутледж встретил Чейна еще до подхода к кораблю.
- Прекрасно, что ты объявился. Я тут несколько часов околачиваюсь, ожидая тебя, хотя, конечно, говорю это не в упрек.
- А что случилось? - спросил Чейн.
Рутледж рассказал ему все, пока они шагали по Звездной улице, все еще сверкавшей огнями и наполненной хриплыми голосами. Рутледж решил заглянуть в таверну, чтобы развеять скуку, а Чейн отправился в гостиницу.
Он застал Дайльюлло одиноко сидящим в общей комнате с недопитым бокалом бренди.
- Твои друзья - Звездные Волки все еще гоняются за тобой, - сказал Дайльюлло. Чейн выслушал и заметил:
- Я не удивлен. У Ссандера два брата в этой эскадрилье. Они не вернутся на Варну до тех пор, пока не увидят мое мертвое тело.
- Мне кажется, - Дайльюлло в раздумье посмотрел на него, - мое сообщение тебя не очень волнует.
- Варновцы не волнуются, - улыбнулся Чейн. - Если ты встречаешь врага, то стремишься убить его и надеешься на удачу. А преждевременное волнение к добру не ведет.
- Прекрасно, - сказал Дайльюлло. - А я волнуюсь. Меня волнует встреча с варновцами. Меня волнуют вхолане и их новые шаги. Они определенно питают к нам недоверия.
Чейн согласился, рассказал ему о Ёролине и пайэме. Потом добавил, пожав плечами:
- Если операция провалится, значит провалится. Признаюсь, вхолане мне нравятся куда больше, чем хараловцы.
- И мне, - посмотрел на него Дайльюлло, - куда больше. Только есть еще что-то большее.
- Что?
- Две вещи. Первая: когда наемник берется за дело, он держит слово. И вторая: эти приятные вхолане ведут захватническую войну против Карала.
- Что тут плохого, если они собираются захватить Харал? - улыбнулся Чейн.
- Для Звездного Волка может быть и нет, но землянин смотрит по-другому. Дайльюлло сделал несколько глотков бренди и не спеша продолжил.
- Скажу тебе кое-что. Для вас, варновцев, рейды и захваты стали чем-то вроде забавы. Другие звездные миры - многие из них - считают захваты хорошим и правильным делом. Но есть планета, которой совершенно не нравятся войны, настолько она миролюбива. Это Земля.
Дайльюлло поставил бокал с бренди на стол.
- И ты знаешь, Чейн, почему? Потому что тысячелетиями Земля была ареной войн и захватов. Мы настолько ненавидим войны, что ты и представить себе не можешь. Мы очень долго, слишком долго были по уши в крови сражений и поэтому больше к ним не прибегаем.
Чейн молчал.
- А-а, что толку говорить с тобой об этом, - вздохнул Дайльюлло. - Ты молод, да еще неправильно воспитан. А я не молод и молю бога, чтобы опять возвратиться в Бриндизи.
- Это что, место на Земле?
- Да, - печально произнес Дайльюлло. - Оно на морском побережье и утром можно видеть, как из тумана Адриатики поднимается солнце. Это чудесно и это твой дом. Единственная беда - там можно умереть с голоду.
- А я, - сказал через некоторое время Чейн, - помню название места на Земле, откуда прибыли мои родители. Уэльс.
- Мне приходилось бывать там, - вспомнил Дайльюлло. - Темные горы, темные долины. Люди поют словно ангелы, ведут себя благородно, по-дружески, но если ты их выведешь из терпения, становятся тиграми. Наверное, в тебе что-то есть и от них, не только от варновцев.
Чейн помолчал, перевел разговор на другую тему.
- Ну что ж, пока ничья. Мы ничего не нашли, и вхолане ничего не нашли. Как дальше разовьются события?
- Завтра, - сказал Дайльюлло, - я устраиваю очень крупную и убедительную презентацию оружия, на которой постараюсь кое-что продать этим людям.
- А чем мне заняться?
- Тебе? А тебе, мой друг, предстоит поразмыслить, как можно осуществить невозможное, осуществить быстро, аккуратно, незаметно и уж, разумеется, не попадаясь.
- M-м, на это уйдет у меня час или два, а что делать потом?
- Сидеть и заниматься собственной персоной, - Дайльюлло отодвинул бутылку. - Присядь. Я должен поговорить с тобой. О невозможном.
Когда Дайльюлло закончил изложение своей идеи, Чейн смотрел на него почти с благоговением. - Мне, возможно, потребуется часа три для того, чтобы все обдумать. Я вижу, Дайльюлло что вы мне очень доверяете.
Дайльюлло оскалил зубы:
- Только потому ты и жив. И если ты подведешь меня, ни тебе, ни всем нам не поздоровится.
10
На следующую ночь Чейн лежал в траве за пределами военной зоны космопорта и изучал ее огни. В одной руке у него был сверток из шести футов тонкой, серебристого цвета ткани, а другой рукой он крепко держал снока за ошейник.
Снок был в ярости от испуга. Эти животные по виду смахивают на маленьких кенгуру, а по нраву - на собак. Они носятся веселыми стаями в некоторых районах города. Этому сноку было не до веселья: к его ошейнику был прикреплен кожаный мешок, полностью закрывавший голову. Снок непрестанно отшвыривал задними ногами землю и пытался вырваться, но Чейн крепко держал его.
- Потерпи немного, - успокаивал он животное шепотом. - Совсем немного.