- Нет! - гневно воскликнул Тхрандирин.
- О чем они говорили? - спросил Дайльюлло. Тхрандирин отрицательно покачал головой.
- Ну что ж, - сказал Дайльюлло. - Если вы отказываетесь нам сказать, будем ждать и наблюдать.
И они ждали. По радио больше не было слышно ни слова. В капитанской рубке стояла полная тишина. Все сидели или стояли словно статуи, не зная, чего они ждут. И вдруг по внутренней связи прозвучал резкий голос Биксела:
- Джон. Тот, что у планеты, покидает пост.
- Идет сюда?
- Нет, он уходит под углом четырнадцать градусов и с вдвое большим азимутом. Уходит быстро. И тут же Биксел закричал:
- Он перешел на сверхскоростной режим. Я потерял его след,
- Ну, а теперь-то вы нам скажете, о чем говорили капитаны? - обратился Дайльюлло к Тхрандирину.
Тхрандирин посмотрел на него с привычной неприязнью.
- Он отправился помочь крейсеру, сражающемуся со Звездными Волками. У него было право выбора." и он решил, что Звездные Волки значительно опаснее, чем вы.
- Не очень лестно, конечно, в наш адрес, - признался Дайльюлло, - но я не в обиде, поскольку с уходом крейсера планета стала для нас открытой.
- Да, открытой. Летите и садитесь. В данный момент вас некому остановить. Но, когда наши крейсеры покончат со Звездными Волками, они возвратятся, захватят вас на самой планете и раздавят в лепешку.
- Тут я не могу с ним не согласиться, Джон, - вмешался Боллард.
- Что? Разве ради этого мы столько всего натерпелись? - воскликнул Боллард.
Он поспешно отправился к своей технике. Еле сдерживая смех, Чейн тоже вышел, забрав с собой Тхрандирина.
Дайльюлло вывел корабль из пылевого потока и на полной скорости устремился к планете.
15
Было бы куда легче, размышлял Дайльюлло, если бы они знали то, что ищут. Но они не знали, не знали даже сколько потребуется времени на поиски, за исключением того, что, возможно, не так уж много. Дайльюлло нашел возможность поговорить с Чейном наедине.
- Каковы твои предположения? Ты знаешь Звездных Волков, сам раньше участвовал в подобных схватках. Чем это закончится?
- Звездные Волки лишены страха, но не лишены рассудка. С одним тяжелым крейсером они справились бы; как вы сны-шали, они его так истерзали, что капитан взвыл о помощи. Но справиться с двумя крейсерами... нет. Даже если бы у них не было потерь, а они должны быть. Им все равно не справиться. Чересчур тяжело для них. Они уйдут.
- Из боя? Или вообще? Чейн пожал плечами:
- Если бы командовал Ссандер, как раньше, то вообще. За пределами Варны эскадрилья находится уже много времени, значительно дольше, чем планировалось. Сейчас она попала в переделку, которую не ожидала, и ей не справиться." с двумя тяжелыми крейсерами. Ссандер взял бы нож и проверил, что перетянет-, острие или рукоятка, а потом сказа" бы: мудрее сохранить себе жизнь, месть может подождать до завтра. Думается, они уйдут.
Чейн улыбнулся:
- И, когда Звездные Волки сделают это, два вхоланских крейсера поспешат сюда, чтобы покончить с менее важной миссией.
- Не забывай, что ты часть этой миссии, - напомнил Дайльюлло.
Корабль уже низко шел над планетой, ниже чем обычно предпочитал Дайльюлло. Но атмосфера здесь была удивительно плотной, она закрывала этот небольшой мир почти непроницаемой завесой. Причина такой плотности стала понятной, когда корабль вошел в атмосферу еще глубже. Этот мир, казалось, был сплошь одной громадной пылевой бурей, подхлестываемой и гонимой чудовищными ветрами. Куда бы ни смотрел Дайльюлло, всюду видел лишь передвигающиеся дюны да камни. В некоторых местах дюны перемахивали даже через горные хребты и ряды твердо-породных остроконечных скал, в других же задерживались стенами высоченных, крепких камней. За этими гротескно выветренными стенами простирались длинные гладкие долины, имевшие более темный цвет, чем дюны. Дайльюлло не был точно уверен, что это за цвет. Песок или пыль могли быть какого угодно цвета - от светло-желтого до красного, если исходить из условий Земли, но здесь в лучах зеленого солнца цвета были искаженными, странными, словно ребенок нарочно перемешивал их, чтобы увидеть, какую уродливую грязь можно создать.
- Не очень живописное местечко, - промолвил Дайльюлло.
Гомес добавил что-то еще более нелестное по-испански, а Чейн, вновь оказавшийся в капитанской рубке и глядевший вперед через их плечи, расхохотался:
- Если кто-то захочет что-нибудь спрятать там, где никто не захочет искать, так это и есть как раз то самое место.
По внутренней связи из машинного отделения раздался голос Болларда:
- Ничего пока не просматривается?
И когда Дайльюлло подтвердил "ничего!", Боллард сказал:
- Надо, чтобы нам подвезло поскорее, Джон. Эти крейсера возвратятся.
- Молюсь, чтобы повезло. Самое лучшее, что я могу сейчас предпринять.
Они пролетели над ночной частью планеты, пытаясь обнаружить хоть какой-нибудь огонек; ничего не увидев, они отправились навстречу рассвету, который был не розовым, как на Земле, а зеленовато-желтым и красновато-оранжевым. За полосой рассвета, где солнце уже было высоко, из дюн поднималась цепь черных остроконечных гор, принимающая на себя удары песчаных волн. На другой, подветренной стороне горной цепи, защищенной от господствующих ветров, простиралась равнина, похожая по форме на веер и гладкая словно девичья щека. На равнине лежало то, что они искали.
Едва взглянув, Дайльюлло понял, что ничем иным это быть и не могло; подсознательно он фактически еще раньше знал, как это будет выглядеть, знал с тех пор, когда Чейн вернулся с вхоланского склада с фотоснимками и пустым диском анализатора.
Это быль корабль. Рассудок говорил: нет, не корабль, для него это чересчур колоссально; но глаза-то видели: это действительно был корабль.
Подобного корабля он никогда не видел раньше, даже во сне. Столь огромное судно невозможно запустить ни с одной планеты, его, конечно же, построили в космосе; обретя форму в какой-то безвестной пустоте под руками и глазами бог знает каких строителей, оно стало плавучим миром - одиноким, свободным, без обязательного солнца или планет-сестер. Миром длинным, темным, замкнутым в себе, миром, который был задуман и предназначен не для того, чтобы постоянно торчать на заданной орбите, а для того, чтобы свободно странствовать по просторам всего мироздания. Это судно далеко и путешествовало. А теперь вот лежит оно здесь, обретя свое последнее пристанище на этой жалкой планете, лежит со сломанным массивным каркасом, потерянное, мертвое, одинокое, наполовину погребенное в чужом песке.