Новые компаньоны Фридриха резонно указали ему, что тесный домишко не годится для производственных целей. Согласившись с ними, Фридрих построил у небольшой речки мельницу и соединил ее водяное колесо с 450-фунтовым молотом. Между тем оптовая торговля Круппа постепенно падала. Неопытная жена Фридриха ничем не могла ему помочь; к тому же она была вторично беременна и 26 апреля произвела на свет сына, нареченного Альфридом.
Фридрих обладал удивительной способностью превращать плохую ситуацию в худшую. Хотя впоследствии его изображали весьма дальновидным человеком, он вечно ошибался в исторических прогнозах. После смерти бабки Фридрих некоторое время колебался, не решаясь сотрудничать с французами. Теперь же он смело перешел Рубикон, принеся 17 декабря 1812 года присягу на верность Бонапарту, как раз в тот момент, когда «великая армия» императора погибала в снегах России. К апрелю Фридрих достиг предела своего падения: сам вступил во французскую армию в качестве адъютанта эссенского батальона ополчения. Правда, его участие в войне ограничилось рытьем окопов для остатков отступающей армии Наполеона.
Единственно правильным курсом для Фридриха было бы теперь отложить на время сталелитейное производство, по крайней мере до тех пор, пока его торговые дела не будут приведены в порядок. Но идея производства литой стали, возникшая у Фридриха как развлечение, превратилась теперь в навязчивую идею. Родные Фридриха встревожились. Литейный завод поглотил уже 40 тысяч талеров. Был созван семейный совет. Фридрих сдался и обещал впредь не прикасаться к стали. Мельничное колесо со скрипом остановилось, братья-воины, щелкнув каблуками, канули в Лету. Гусштальфабрик был закрыт.
Но всего на несколько месяцев. В марте 1815 года, когда Бонапарт вернулся с Эльбы во Францию, бывший адъютант французского батальона ополчения тоже стал лелеять свои старые мечты о славе. Набросав проект создания нового цеха с шестьюдесятью тиглями, Фридрих продал на 10 тысяч талеров ценных бумаг и получил у ростовщика заем — первый из множества последующих. Капитал, поставленный им на карту, катастрофически таял; Фридриха начали засасывать зыбучие пески банкротства. Все события повторились в прежней последовательности. Нашелся даже какой-то прусский офицер — капитан Николаи, назвавшийся экспертом «по любому типу машин». Как и братья фон Кехель, он становится компаньоном Круппа и, подобно им, будет впоследствии объявлен низким интриганом. Это было время поисков и ошибок в сталелитейном производстве на всем Европейском континенте; никому в том поколении не суждено было достигнуть сколько-нибудь значительных успехов в соперничестве с англичанами. Надежды Фридриха снова рухнули. Опять собрались старшие, опять завод был закрыт, и опять его основатель, лишившись последнего компаньона, пробирался на свое детище тайком, чтобы поддерживать в горнах неугасимый огонь.
В конце 1816 года Фридрих выпустил свою первую сталь. Но это была не литая сталь. После пяти лет сплошных мучений самые лучшие его изделия по своему качеству едва достигали уровня продукции кустарей-литейщиков. Понемногу развивая свое производство, Фридрих поставил в Берлин штыки (третье по счету оружие, проданное одним из Круппов, — третий сигнал об опасности на страницах истории) и выполнил, кроме того, несколько заказов на инструменты и штампы для чеканки монет. Штампы оказались хорошего качества. 19 ноября 1817 года Дюссельдорфский монетный двор признал, что из всех выполненных для него заказов работа «герра Фридриха Круппа из Эссена является наилучшей». И все же Фридрих по-прежнему не мог довести выпуск продукции до размеров, позволяющих сбалансировать дебет и кредит.
В этих условиях Фридрих принял характерное для него решение. Хотя он еще не справился с основной проблемой литейного процесса, его мысли уже витали далеко впереди — в области сложных медных сплавов.
Поэтому Фридрих решил построить новый металлургический завод с 800-фунтовым молотом. Выбранное им место находилось на берегу небольшой эссенской речки Берне. Когда в августе 1819 года строительство завода было закончено, его владелец ликовал. Он твердо верил, что новый завод его спасет.
Но именно это сооружение и привело Фридриха к окончательному краху. В своем тщательно продуманном плане он упустил из виду один решающий фактор: Берне была очень ненадежная, капризная речка, постоянно менявшая свою глубину. Когда ее уровень падал, водяное колесо, естественно, останавливалось. В первый же год после постройки завода случилась небывало долгая засуха. Фридриху фатально не везло. Остатки бабкиных накоплений уплывали от него сплошным потоком, как кровь из свежей раны. В тщетной попытке остановить этот поток Фридрих решил обратиться за помощью к какому-нибудь правительству. Дважды он предлагал Санкт-Петербургу создать под государственной опекой литейный завод в России и три раза обращался в Берлин с просьбами о денежных субсидиях, но его везде ждал отказ. Он был брошен на произвол судьбы. Гусштальфабрик погибал, буквально разваливался на части, тигли раскалывались, и горячий металл разливался по полу. В 1823 году повторилась засуха, речка совсем обмелела, и, конечно, мельничное колесо бездействовало. В апреле 1824 года из рук Фридриха ушел знаменитый крупповский особняк на площади Фляхсмаркт. Новым владельцем стал тесть Фридриха. Родство родством, а бизнес есть бизнес.