Лишь в аллее, провожая Тейера, Бертольд вежливо осведомился, не знает ли тот случайно его дорогого кузена из американской дипломатической службы — Чипа Болена.
Полковник затянулся дымком из трубки и ответил ледяным тоном:
— Ни один сотрудник американской дипломатической службы не может быть вашим кузеном.
В то же мгновение он понял свой промах. Все стоявшие вокруг знали, что Чип — его родственник; по рядам пробежал смешок. Вскочив в машину, Тейер приказал шоферу трогаться. Оба «джипа» укатили, оставив Бертольда в раздумье о том, когда же наконец союзники станут относиться к династии Круппов без предубеждения.
♦ ♦ ♦
Генерал-лейтенант Льюшес Клей возглавлял военную администрацию оккупированной американцами зоны Германии. Это была живописная, но в промышленном отношении слаборазвитая территория. «Большинство крупных предприятий, — писал потом Клей в своих мемуарах, — находилось в высокоиндустриальной английской зоне оккупации». Там был Рур.
В июне 1945 года английские войска с победно развевающимися на ветру знаменами и под звуки оркестров шотландских волынок вошли в Эссен. Командиры частей остановились в отеле Эссенерхоф, где они квартировали потом пять лет, а вилла Хюгель превратилась в центр объединенной англо-американской Группы контроля над производством угля. Так случилось, что вилла Хюгель стала местом приема почетных гостей. В кабинете, где Альфрид сыграл свою последнюю партию в скат, попивал чай командующий английскими оккупационными войсками фельдмаршал Монтгомери, а в бальном зале дюссельдорфская балетная труппа давала представления для подвыпивших конгрессменов и членов английского парламента.
Наконец наступило время, когда штабные офицеры задумались над вопросом, с чего следует начать выпуск продукции в Руре. К своему великому удивлению, они обнаружили, что производство здесь так и не прекращалось. Подобно примитивным, но поразительно стойким организмам, Густшальфабрик выжил, и то тут, то там сквозь развалины цехов курился дымок. Даже 11 апреля, обслуживая охотников за крупповскими сувенирами и следователей, ведущих допросы, и поддерживая связь с ушедшими в подполье членами совета директоров фирмы, Фриц Туббезинг сумел организовать ремонт электросети хлебозавода и нескольких потребительских кооперативов в Эссене. Теперь крупповские рабочие вводили в строй небольшой прокатный цех по выпуску листового железа. С разрешения военных властей под их строгим контролем другим цехам Гусштальфабрик было разрешено нанять и обучить новых рабочих и приступить к сооружению конвейера для сборки паровозов. По всему Руру высококвалифицированные мастера занимались чем могли.
Оккупационные власти хотели избавиться от всего административного персонала Круппа; уже наступила пора претворять в жизнь Потсдамские соглашения. 16 ноября командование английской зоны оккупации объявило о том, что оно берет в свои руки фирму «Фрид. Крупп» со всеми ее активами и филиалами назначает полковника Дугласа Фаулза инспектором. В один из пасмурных туманных дней Фаулз принимал группу административных работников фирмы, прошедших проверку в судах по денацификации. Во главе с Хобрекером и Паулем Хансеном они вошли в заново обставленный кабинет полковника в Главном управлении фирмы, где на месте портрета Гитлера висел британский флаг, и в нерешительности остановились, не зная, будет ли им предложено сесть. Тотчас же полковник жестом указал им на кресла. Фаулз держался вежливо, но холодно. Он напомнил крупповским служащим, что он профессиональный военный и ничего не решает, а только исполняет приказы. Поэтому спорить с ним бесполезно. Даже если они убедят его, что распоряжения его командования нецелесообразны, он ничего не сможет изменить. Он делает то, что ему приказано; они же должны исполнять его распоряжения. Затем полковник во избежание недоразумений перешел на немецкий язык и сделал следующее заявление, указав на мокнущие под дождем разрушенные цехи: