Со стороны это казалось ничем не оправданным оптимизмом. Верховный суд США не принял кассационной жалобы, поданной адвокатами Круппа. 21 августа 1948 года, три недели спустя после вынесения приговора, Альфрид письменно обратился к верховному комиссару генералу Клею, прося его вмешаться. Ответа не последовало. Затем генерал одобрил выводы следственной комиссии по пересмотру дел военных преступников и подтвердил приговор трибунала. Казалось бы, этот акт американских властей закрыл Альфриду Круппу все легальные пути для отмены приговора. Но события показали другое.
Телфорд Тэйлор предсказывал, что в случае смерти Густава Кранцбюлер не упустит шанса опротестовать приговор Нюрнбергского трибунала о конфискации собственности Круппов. И действительно, через неделю после кончины Густава, последовавшей 16 января 1950 года, Берта потребовала вернуть ей все состояние династии, составлявшее, по подсчетам ее адвокатов, свыше 500 миллионов долларов.
Немцы, никогда прежде не слышавшие про «Закон о Круппе», узнали из сообщений по радио, что, оказывается, Гитлер издал этот беспрецедентный закон по просьбе Берты Крупп и что теперь она просит победителей его отменить. С изумлением они услышали далее, что, по ее словам, декрет, «назначающий ее сына Альфрида единственным наследником и владельцем, не может иметь юридической силы, поскольку он был издан фюрером в нарушение законов Германии. Она просит оккупационные власти лишить ее отбывающего иаКааайЙё сына права наследования и позволить разделить крупповское состояние между ней и другими ее детьми. Братья и сестры Альфрида поддерживают эту просьбу».
Ответа не последовало.
Та Германия, которую Альфрид Крупп видел до своего ареста, ушла в прошлое, лишь изредка напоминая о себе. Там, на воле, его соотечественники уже говорили о западногерманском «экономическом чуде». Повсюду происходили перемены. Вот несколько характерных данных. За пять лет — с 1947 по 1952 год — общий выпуск промышленной продукции возрос на 70 процентов, экспорт увеличился в семь раз, кредитоспособность поднялась выше, чем в любой другой западноевропейской стране. На каждую квартиру, построенную во Франции, приходилось восемь квартир в Западной Германии — там строилось почти полмиллиона квартир в год. Франция резко отставала от ФРГ в области тяжелой промышленности. Добыча угля в этой стране удвоилась, производство стали возросло с 2500 тысяч тонн в год до 11 миллионов тонн и могло бы расти дальше, если бы западные державы не настояли на этом пределе. Под могучим воздействием Рура Западная Германия превзошла экономические показатели рекордного 1936, самого удачного для Гитлера года, а производство радиоприемников, автомобилей и металлоизделий стало почти вдвое выше, чем в 1936 году.
♦ ♦ ♦
12 мая 1949 года была провозглашена Федеративная Республика Германии. Конрад Аденауэр стал ее первым канцлером. США, Великобритания и Франция ликвидировали свою военную администрацию. Впредь страны-победительницы должны были быть представлены своими верховными комиссарами.
Крупп после этого еще полтора года оставался в Ландсбергской крепости, но время его освобождения быстро приближалось. Вопреки эссенской легенде Крупп не имел никакого отношения к «экономическому чуду».
Напротив, именно перемены в политическом и экономическом климате Европы решительным образом повлияли на его судьбу. Впоследствии, в разговоре со мной, Альфрид Крупп сказал: «В том, что так неудачно назвали чудом, на самом деле нет ничего чудесного. Во-первых, немцы еще после первой мировой войны поняли, что они в состоянии подняться после поражения. Эта мысль постоянно воодушевляла нас, и мы действительно сумели оправиться от поражения. Во-вторых, нам помогла политическая ситуация. Мы смогли воспрянуть в силу того, что антигерманская коалиция раскололась и бывшие союзники не смогли объединить свои усилия. Кроме того, нам сопутствовала удача, и это нельзя недооценивать. Сложите все вместе, и вы получите возрождение. Но не чудо».
Кому действительно необыкновенно везло, так это Круппу. В июне 1950 года настал момент для личного экономического чуда Круппа. Одним из орудий этого чуда оказался Джон Макклой, нью-йоркский банкир, сменивший генерала Клея на посту верховного комиссара США в Германии.
«Нью-Йорк таймс» указывала, что невозможно «возрождать рурскую промышленность и одновременно держать в заключении немецких промышленников».