Первой крупной сделкой Хансена была продажа Испании двух печей Ренна. А через два года эмблему из трех колец можно было увидеть на прокатных станах в Мексике, на бумагоделательных машинах в Александрии, в литейных цехах Ирана, на нефтеочистительных заводах Греции, на прессе для отжима растительного масла в Судане, в портах Чили, Таиланда, Ирана и Голландии. Крупповские исследователи перекапывали пески Синая и снега Антарктики. Альфридовские геологи изучали скальные породы во Франции и в Турции и, если находили что-нибудь подходящее, отправляли это домой на крупповских торговых судах, построенных в Бремене компанией «Везер АГ», еще одной новой компанией фирмы, где работали кильские судостроители, некогда спускавшие на воду «Графа Шпее», боевые корабли «Бисмарк» и «Дойчланд» и сваривавшие подводные лодки, которые ныне ржавеют на дне Атлантики. Крупповские мосты пересекали реки Португалии, сконструированные в Эссене домны плавили руду в Испании. Знамя компании было водружено на Яве, в Южной Африке и Боливии. Уже были готовы проекты сталелитейного завода на Филиппинах, моста через Босфор и железной дороги, соединяющей Турцию и Иран.
Словно в сказке, за одну ночь Альфрид создал самый большой в мире магазин, торгующий стальными конструкциями.
Кто-то предложил проектировать целиком промышленные города наподобие Эссена, лучшего индустриального центра в мире. Сказано — сделано, и Крупп широко это рекламирует.
Остроумные портативные устройства перевели текст рекламы на все языки, и Джавахарлал Неру задумал построить новый город на 100 тысяч жителей. Но в декабре 1953 года, через девять месяцев после того, как Альфрид вновь занял свой кабинет в «пушечном» крыле своего Главного управления, он получил от Неру уклончивое письмо. Крупп назначил цену — 150 миллионов долларов плюс 4410 тысяч долларов за консультацию. Консультация была очень дорогой, и Крупп с этим согласился, но доказывал, что она того стоит. В конце концов Неру подписал контракт.
Неру, получивший в свое время образование в Англии, естественно, представлял себе, что новый город будет напоминать Шеффилд. Но его ждало разочарование. Архитекторы Круппа наградили Руркелу (как стал называться город) чертами, хорошо знакомыми каждому, кто жил между Мюльгеймом и Бохумом. Конрад Штайлер, которому Альфрид поручил строительство Руркелы, привел своих людей на строительную площадку в штате Орисса в Восточной Индии, в двухстах милях от ближайшего города, и сказал, что они должны построить здесь «новый Эссен». Штайлер хотел, чтобы новый город настолько же походил на немецкий, насколько довоенный Сайгон выглядел французским. Он добился этого. В сегодняшнем Руркел есть отель, напоминающий Эссенерхоф, площадь наподобие Бисмаркплац, парк вроде Штадтвальда и окружная железная дорога. В некотором отношении неоколониализм очень напоминает прежний имперский колониализм. Глава индийского государства лично пробил летку первой плавки. Альфрид приехал в последний раз в Индию, чтобы получить 155 миллионов долларов и сделать, как обычно, низкопробный снимок заходящего солнца.
Это была выгодная сделка, и Эссен так и расценивал ее. Но концерн так давно носил маску бескорыстия, что многие просто не могли поверить, что его цели ограничивались получением прибыли. Западногерманские газеты приписывали особое значение поездкам Альфрида в Токио, Рио-де-Жанейро, Бангкок, Каир, Коломбо, Оттаву и Анкару. Как правило, он торговался по контрактам или искал замену своим истощенным месторождениям в Швеции. Тем не менее некоторые афро-азиатские государственные деятели говорили о нем как о спасителе и стекались на виллу Хюгель. «Манчестер гардиан» первой из всех газет союзников разгадала далеко идущий план Круппа и в октябре 1953 года предупреждала, что «Крупп становится самым опасным конкурентом Великобритании по экспорту средств производства в развивающиеся районы мира». А эти районы принимали Круппа не как конкурирующего экспортера, а как доброго самаритянина. «Нью-Йорк таймс» отмечала «поразительное возрождение» фирмы. Так же считали и западные немцы. К 1956 году Альфрид имел заказы на два года вперед. По меткому выражению Норберта Мюллера в «Нью-Йорк тайме», «крупповские коммивояжеры преуспели там, где потерпели поражение гитлеровские солдаты».