* ♦ ♦
Эссен, естественно, торжествовал. Однако невероятные успехи Альфрида, его молниеносные прорывы на далекие континенты и открывшиеся благодаря его усилиям перспективы крупповской династии — все это выглядело довольно странно, если вспомнить, что во Дворце юстиции адвокат Кранцбюлер описывал своего клиента «неопытным и беспомощным», неспособным к тем активным действиям, в которых обвинял его прокурор. На этом построил свое заключение Эрл Кэррол для группы Пека, и с этим объяснением согласился генерал Макклой, пересмотрев решение трибунала. Теперь же каждый шаг главы концерна с момента его возвращения к власти свидетельствовал об обратном, то есть о том, что Крупп является, как утверждал в Нюрнберге генерал Тэйлор, исключительно талантливым промышленником.
Посоветовавшись, директора фирмы нашли подходящее объяснение успехам Круппа. Журналистам заявили, что подлинным организатором промышленного расцвета концерна является Бертольд Бейтц. Это было приятно светскому заместителю и устраивало замкнутого шефа, который сам избрал его. Любому другому магнату тщеславие помешало бы уйти в тень. Но Альфрид чувствовал отвращение к свету рампы и презирал аплодисменты, ему было все равно, кем восхищались. Для него имел значение только результат. Его не трогало то, что журналисты списали его со счетов, как жертву родительских грехов, военного поражения, тюремного заключения и двух разводов.
Такое объяснение устраивало многих, но при этом никак не сходились концы с концами. Бейтц впервые появился в личной конторе Альфрида на Альтендорферштрассе в ноябре 1953 года, через месяц после редакционной статьи в «Манчестер гардиан». Восемь месяцев прошло после Мелема, и даже самый беглый взгляд на данные Янсена за этот период выявлял захватывающие дух перемены. Порывая с прошлым, Альфрид расстался с доками в Киле, с обработкой низкокачественной руды в Зальцшттере, с заводом сельскохозяйственного машиностроения и — самая болезненная операция — с производством бандажей железнодорожных колес.
Крупп рассчитал, что новое оборудование даст ему хороший старт в конкурентной борьбе. В этом он шел по стопам Густава. Однако его продвижение на свободные пока рынки было значительно более изобретательным, чем у отца. В мае 1953 года, когда Бейтц еще председательствовал в фирме «Германия — Идуна», Крупп потряс мир большого бизнеса, проникнув в Пакистан. Альфрид предложил в Дакке [49] новые методы, новые технологические процессы и готовые проекты новых заводов. Он гарантировал, что, владея всем этим, нео-крупповцы смогут выпускать в год 300 тысяч тонн пакистанской стали. Он скромно просил предоставить ему 10 процентов общей прибыли. Условия были приняты, Дакка была в восторге, а Крупп, конечно, приумножил свой гарантированный годовой доход.
За это первое после Мелемского соглашения лето он продал на Ближний Восток грузовики, поставил железнодорожное оборудование в Южную Америку, прокатные станы в Грецию. Те, кто списал его со счетов, могли бы внимательнее изучить его изобретательную тактику в отношении Неру или тот сложный контракт, который он подписал в Рио-де-Жанейро. Бразилии нужны были тяжелые сельскохозяйственные машины, пригодные для ее полей. Альфрид был уверен, что его конструкторские бюро смогут их создать. Существовало только одно затруднение: у Бразилии не хватало валюты. Крупп предложил, чтобы ее долг фирме «Крупп» записывался на общий баланс торговли между Бразилией и Западной Германией в форме блокированных активов в крузейро. В Рио согласились, и таким образом Крупп приобрел еще акции бразильских горнодобывающих предприятий. Его же инженеры и добывали эти руды — конечно, за отдельную плату.
Контракты с Даккой и Рио-де-Жанейро дают частично ответ на вопрос, который задавали себе в тот год многие наблюдатели: откуда у Круппа брались деньги? Впоследствии Вера обнародовала кое-какие сведения, по далеко не всегда Крупп так свободно распоряжался средствами, как казалось. В некотором смысле самым эффектным достижением 1953 года была та помпа, с какой Альфрид разъезжал по всему свету, встречаясь как равный с президентами, королями и премьерами, когда в Главном управлении Янсен выжимал каждый пфенниг. Позднее финансовый директор фирмы говорил: «Если бы тогда нас заставили показать наши бухгалтерские книги, то нам пришел бы конец. Никто даже не догадывался, в каком отчаянном положении мы находились».