Нельзя сказать, чтоб оно выглядело совершенно отчаянным. Источники финансового могущества Круппа были разнообразны и многочисленны. Прежде всего имелись те 70 миллионов долларов, которые предоставили ему союзники в обмен на обещание в течение пяти лет продать предприятия тяжелой промышленности, которое он и не собирался выполнять. Кроме того, играла известную роль сама эпоха. Как и его отец в 1923 году, Альфрид сидел в тюрьме, пока в Западной Германии царил экономический хаос и происходила девальвация. С тех пор все наладилось, и немецкие банки, веря в несокрушимость фирмы, одолжили ему 20 миллионов долларов. Еще одним источником, подлинный размер которого мы так никогда и не узнаем, была западногерманская программа возмещения убытка. По словам Макса Мандельлауба, «Крупп был одним из первых немецких промышленников, предъявивших иск федеральному правительству в Бонне в связи с демонтажем, предпринятым оккупационными властями после 1945 года». Поскольку бундестаг решил выплачивать компенсацию за подобные убытки, указывал Мандельлауб, «Крупп оказался в выгодном положении и мог произвольно оценивать свои убытки, так как никто не знал, сколько машин и сооружений в Эссене осталось в целости на день перемирия и сколько было уничтожено за последние месяцы войны».
Одно ясно, Западная Германия не собиралась оспаривать иск Круппа. Положение концерна как самой привилегированной национальной фирмы никогда еще не было столь прочным. Бонн предложил «единоличному владельцу» контракты на восстановление шестнадцати главных мостов через Рейн, значительно снизил ему налоги и предоставил большие кредиты — 63 миллиона долларов только в одном франкфуртском банке кредитования экспорта. В свете этих цифр сумма 20 миллионов долларов, потраченная Круппом на полное переоборудование эссенских цехов, кажется незначительной. Вряд ли нужно доказывать, что правительство никогда бы не сделало столь широкого жеста, а банк не был бы столь щедрым по отношению к неизвестному страховому агенту из Померании по имени Бертольд Бейтц.
В конце этого первого финансового года, ушедшего на восстановление фирмы, Альфрид пригласил на виллу Хюгель всех своих рабочих и служащих, проработавших у Круппов от 25 до 50 лет, чем положил начало юбилейным ежегодным торжествам. Как зрелище, такое торжество ничего собой не представляло. Репортеры на него не допускались. Один из директоров фирмы Карл Хундгаузен сделал для них об этом краткое сообщение за воротами виллы Хюгель. Рабочие, входя в мрачный зал виллы, чувствовали себя неловко, а Круппу, возглавлявшему эту церемонию, не хватало общительности. Тем не менее то, что он сказал, превратило праздник в его личный триумф. Альфрид заявил, что фирма наметила строительство новых объектов в Испании, Греции, Пакистане, Таиланде, Чили, Судане и Иране; что по производству грузовиков, не говоря уже о другой продукции, фирма уступает только «Даймлер-Бенц». Что же касается дальнейших перспектив, то он решил создать дочернюю компанию, которая будет заниматься изучением вопросов промышленного планирования и строительства за границей. Кроме того, скоро по лицензии, купленной в Нью-Йорке, фирма будет производить оборудование для текстильных фабрик и продавать его через одну швейцарскую корпорацию.
Разумеется, баланс концерна не был оглашен: в отличие от практики, существующей в акционерных предприятиях, Крупп вкладывал всю свою прибыль в расширение производства. Тем не менее он сообщил собравшимся, что годовой товарооборот фирмы составил почти один миллиард марок.
Альфрид начал подниматься в гору. Впоследствии юбилейные торжества пришлось перенести в городской «Заальбау», так как большой зал виллы Хюгель не мог вместить всех приглашенных. (Официально «Заальбау» принадлежал эссенской ратуше, но практически Крупп распоряжался им по собственному усмотрению.) У Круппа уже было занято свыше 90 тысяч рабочих и служащих, а вскоре их число достигло 125 тысяч. По ежегодным каталогам фирмы можно было видеть огромный рост ассортимента продукции и те новые отрасли промышленности, которыми она занималась: средства связи, искусственное волокно, водоочистка, пластмассы, оборудование для очистки воздуха (между прочим, это новейшее оборудование никогда не устанавливалось на зловонных трубах крупповских заводов). Дочернее предприятие фирмы «Везер АГ» давало 15 процентов всех судов, спущенных на воду в Западной Германии. Коллектив крупповских изобретателей, насчитывавший двести человек, создал новый замечательный металл — титан. Нержавеющий, прочный, как сталь, но легче ее на 80 процентов, титан оказался замечательным металлом для реактивных самолетов. Три года спустя после первого юбилея товарооборот концерна вырос в четыре раза. Теперь он составлял миллиард долларов в год, и пятая часть его приходилась на неевропейские страны.