Но что действительно дурно пахло в крупповской программе обработки общественного мнения, так это кадры ее доверенных лиц.
Хундгаузен и его штат всячески пытались замять скандал, возникший в связи с тем, что редактор швейцарской «Нойе цюрхер цайтунг», просматривая фотографии, сделанные во время встречи Альфрида с его аргентинскими агентами, обнаружил среди них огромную грузную фигуру Отто Скорцени. В течение семи лет этот бывший оберштурмбаннфюрер СС незаметно работал в качестве посредника между Пероном и Круппом. Теперь его инкогнито было разоблачено, он стал непригодным для дела, и его срочно списали со счетов.
Альфрид так хотел заставить всех забыть о своем прошлом оружейника рейха, что в огромном универмаге в Эссене было даже запрещено продавать игрушечных солдатиков и водяные пистолеты.
Один из крупповских директоров клялся: «Мы никогда больше не будем производить оружие». Когда группа западногерманских студентов подняла вопрос об этом в разговоре с альфридовским помощником Фрицем Гардахом, тот торжественно заявил: «Лучше выпускать молочные бидоны, чем пушки». Рассуждая о том, что «оружие в современном мире — вещь ненужная», Бейтц говорил: «Если континенту будет угрожать гонка вооружений, нам надо пойти к Шнейдеру-Крезо, Виккерсу, Армстронгу и Шкоде и сказать: «Давайте-ка выпьем по стаканчику, посидим и подумаем, не можем ли мы заняться чем-нибудь получше, чем пушки».
Любопытно, что сам Альфрид в этом вопросе был не так категоричен. Хотя он отрицательно качал головой, когда его спрашивали, возможно ли возрождение рейха, его аргументы не слишком обнадеживали: «Производство вооружения — рискованный бизнес. Мирная продукция более стабильна, а кроме того, всегда существует опасность проиграть войну». Никаких этических аспектов: если оружие приносит больше прибыли и победа обеспечена, то — вперед, несмотря на препятствия. Альфрид учитывал и другую возможность. Если канцлер попросит его помочь в вооружении нового вермахта, то, считал Крупп, его положение будет «трудным». При этих обстоятельствах, полагал он, «мы будем обязаны. Мы должны считаться с действительностью».
В 1953 году в Бремене крупповская дочерняя компания «Флюгцойгбау» занялась сборкой реактивных истребителей. Американцы могли бы заявить в конгрессе протест, но это ни к чему бы не привело, так как Альфрид обезопасил себя от такого нападения, продав 43 процента акций «Флюгцойбау» американской фирме «Юнайтед эйркрафт». В Вашингтоне стали утверждать, что Крупп выпускает оружие для «свободного мира».
Альфрид в свою очередь подтвердил, что он подчиняется решениям своего правительства, и дал понять, что если Бонн попросит его о чем-то большем, чем реактивные истребители, то он удовлетворит эту просьбу. Однако резко менять свою экономическую политику в самый разгар «рурского чуда», когда активы компании более чем удвоились по сравнению с довоенным временем, было бы неблагоразумно. В кайзеровской Германии пангерманцы распевали: «Мир принадлежит немцам»; гитлеровцы пели: «Сегодня — Германия, завтра — весь мир». Но теперь все это было уже в прошлом, и Крупп сумел создать свою всемирную империю без единого выстрела.
Что же дальше? Ничто не препятствовало Альфриду заняться электроникой, ракетами и атомной энергией. Фактически в двух из этих областей он уже действовал. Где-то в северной части Западной Германии, неподалеку от Меппена, его ученые совершенствовали первую крупповскую трехступенчатую ракету, и первый атомный реактор был уже построен. Чтобы заглянуть в будущее фирмы «Крупп», вам нужны были пропуск, карта и запас бензина, чтобы проехать 62 мили по магистрали номер один на юго-запад ФРГ. В сонном вестфальском городке Юлихе, в двенадцати милях от границы с Голландией, надо было свернуть на узкое загородное шоссе. За поворотом шоссейная дорога неожиданно становилась лучше и шире. При приближении автомобиля включался красный светофор. В будке — проверка документов. Далеко впереди виднеются черно-белые полосатые ворота. Показав пропуск в воротах, надо проехать через лабиринт улиц ко вторым воротам, где написано «Атомный завод», и предъявить свои пропуска второму вооруженному человеку. За воротами в густом лесу стояла гордость Альфрида — странной формы здание под тремя знакомыми кольцами и вывеской «Атомный реактор».