Состояние Альфрида множилось. Как отмечал один финансовый эксперт, вложения Круппа носили настолько международный характер, что он имел свою долю капитала в экономике почти всех стран. Индекс Доу-Джонса или бюджет Англии интересовали его не меньше, чем любого американского или английского капиталиста. Его счета в банках, его капиталовложения в Азии и Южной Америке, кипы биржевых сертификатов в несгораемых сейфах Главного управления фирмы затмевали богатства Фордов, Меллонов, Морганов и Дюпонов. Тот же финансовый эксперт приходил к выводу, что, хотя к моменту освобождения из Ландсберга у Круппа было всего 120 миллионов долларов наличными (в то время самым богатым человеком в Западной Германии считался имевший 200 миллионов долларов Флик), теперь он был одним из той пятерки людей, состояние которых оценивалось в десятизначных цифрах. «Наряду с королем Саудовской Аравии Абдул Азизом ибн Саудом, шейхом Абдуллой ас-Салим ас-Саба, шейхом Катарра, низамом Хайдарабада уль-Мульком и американским нефтяным магнатом Полем Гетти, — писал эксперт, — Крупп является членом того избранного клуба, где теоретически каждый может выписать чек на миллиард долларов».
В разговорах с посторонними Альфрид никогда не касался своего состояния. На все вопросы он отвечал стандартной фразой, произносимой с характерной для него усмешкой: «Людям свойственно приписывать нули к чужим доходам». Бейтц утверждал, что печать постоянно преувеличивает богатство его хозяина. «Мы — мелкая рыбешка»,— говорил он.
Дело тут было не в скромности. Просто Крупп попал бы в неловкое положение перед другими, в том числе и перед членами собственной семьи, если бы стали известны подлинные размеры его состояния. Он стал единственным наследником всего богатства Берты только потому, что к нему питал симпатию Гитлер. Его дары братьям и сестрам были сделаны под нажимом союзников — единственный реальный результат Мелемского соглашения. Альфрид предпочел бы, чтобы публика, столь склонная теперь к развенчанию своего фюрера, забыла о первоисточнике крупповского богатства.
Замкнутый и скрытный по характеру, Альфрид хотел бы оставаться неприметным для окружающих за пределами парка Хюгель. Но это было невозможно. В качестве владельца самой крупной в истории частной промышленной империи он правил 120 заводскими поселками. Через десять лет после того, как 4 марта 1953 года он вновь вернулся в свое Главное управление, число его рабочих и служащих увеличилось в восемь раз.
В Азии, на Среднем Востоке и в Африке были люди, которые не имели ни малейшего представления об Эйзенхауэре, Аденауэре, Макмиллане или де Голле, но кивали головой, заслышав имя Круппа.
Когда генеральный уполномоченный Альфрида Крупна прибыл в 1962 году в Бонн на банкет, его посадили рядом с лидером Социал-демократической партии Германии.
В мае 1957 года в Нью-Йорке на банкете в Уолдорф-Астории в честь столетия Американского института стали Бейтц сидел на почетном месте рядом с вице-президентом США Никсоном. У хозяев могло быть свое особое мнение о Круппе, но как люди, ценящие успех, они не могли не считаться с человеком, который при самых неблагоприятных условиях увеличил более чем втрое тот ежегодный торговый оборот в 300 миллионов долларов, который был у него при Гитлере.
Когда Крупп находился в Эссене, он дважды в день совещался с Бейтцем — в десять утра в своем служебном кабинете и вечером за столом, дома. Его заместитель ставил перед ним различные проблемы, а единоличный владелец их решал. Крупп вел себя всегда одинаково — говорил тихо, как бы неуверенно и даже снисходительно. Однако сами по себе его ответы выдавали подлинного Альфрида, обнаруживая просто невероятное знание своей империи и поразительную находчивость в решении тех вопросов, над которыми ломал себе голову Бейтц. Один такой типичный разговор как-то начался с вопроса об угле. Бейтц доложил, что ежедневная добыча угля на шахтах концерна составляет 21041 тонну. Этого огромного количества хватало с избытком для удовлетворения текущей потребности крупповских предприятий. Но стоимость угля сильно возрастала с углублением забоев шахт. Некоторые горняки работали в шахтах более чем полувековой давности. Альфрид кивнул Бейтцу, подумал и, достав карту, указал на нетронутые ресурсы в северном Руре, в нижнем течении Рейпа и в Нидерландах. А затем, сменив тему разговора, раскрыл другую карту, на этот раз Испании. Он показал, что американцы добывают уран-235 «здесь, здесь и здесь».