♦ ♦ *
Нынешний (и, как показали события, последний) наследник крупповской империи считал зловонными все города на свете. Но до того, как его пленил Рио-де-Жанейро, Париж казался ему приятней других. И всю его странную жизнь можно охарактеризовать парижской же поговоркой: «Несчастье делает человека человеком, а удача его уродует». Однако будем справедливы. О характере Арндта Фридриха Альфрида фон Болена унд Гальбаха надо судить на основе того, что происходило с ним и его семьей в середине XX века.
Назвав своего единственного ребенка в честь деда, самого себя и того таинственного незнакомца, который пришел в Рур в XVI веке и основал здесь, когда кругом свирепствовала чума, династию Круппов, Альфрид раскрыл свои карты. На сына он возлагал огромные надежды. Сам Альфрид превзойдет то, что сделал Альфред, но вслед за пим его отпрыск, одиннадцатый прямой потомок того, первого Арндта, должен затмить его самого.
Во время развода Альфрид и Аннелизе договорились что Арндт будет жить у них попеременно. Это оказалось невыполнимым. Постепенно Арндт решил, что отец вообще слишком занят работой и жить у матери гораздо интереснее. В Тегеранзее всегда было весело, хотя после войны мать и сын проводили в Западной Германии все меньше и меньше времени. Они снимали для себя апартаменты на Копакабана, чтобы наверняка быть там во время карнавальных празднеств в Рио, в Бейруте — ради весеннего цветения, на Лазурном берегу и в центре Бразилии, где Арндт потом приобрел поместье с собственным аэродромом для прибывающих гостей. В Эссене он бывал главным образом на ежегодных юбилейных торжествах концерна.
В наследнике Альфрида стала проявляться одна черта, никогда прежде не наблюдавшаяся в семье: полное безразличие к будущему концерна, равнодушие к величию фамилии Круппа.
Арндт был, очевидно, способным юношей. Поступая в университет во Фрейбурге, он уже свободно говорил на шести языках. Но не менее очевидно, что он ничего не доводил до конца.
Его учеба в университете продолжалась всего два семестра, он ни разу даже не сдавал экзамены. За четыре года он сменил университеты в Мюнхене, Бонне и Кёльне.
Поскольку слухи о постоянных поездках Арндта и его матери в Бразилию пресечь было невозможно, то посетителям крупповского павильона в Ганновере диктор документального фильма о Кампо-Лимбо вполне серьезно сообщал, что наследник Альфрида Круппа «по традиции проходит там продолжительную практику». Это говорилось вскользь, когда на экране показывалась оживленная работа на сталелитейных предприятиях Круппа в Бразилии, и тем самым зрителям как бы внушалась мысль, что Арндт присутствует где-то там на заводе, наблюдая за плавкой. Ничего подобного, однако, не было. На самом деле Арндт проводил время в своем поместье к югу от Рио.
Если считать его личный аэродром, парк, спланированный, как Версаль, конюшни (самые большие в Бразилии) и жилые помещения для 180 слуг, в том числе для десятка садовников, то поместье Арндта занимало 43 квадратные мили, в восемь раз превышая Капри.
Арндт фон Болен унд Гальбах вращался в самом избранном кругу. Сопровождаемый любящей матерью, имея миллион долларов и собственный самолет (в багажном отделении которого мог легко поместиться изготовленный для него по особому заказу «роллс-ройс»), а также капиталовложения в Бразилии, Западной Германии, Франции и Ливане, Арндт был намного недоступнее для прессы, чем в свое время Фриц Крупп. Но его одолевала жажда славы. В течение многих лет пресс-отделу Главного управления удавалось убеждать редакторов газет в том, что мальчик еще очень юн. Однако к 24 января 1967 года это стало уже трудным делом. Арндту шел тридцатый год. «Цайт», «Абендцайтунг» и «Шпигель» следили за каждым его шагом. Было самое подходящее время затихнуть, уехать куда-нибудь подальше на своей яхте, которой он сам себя только что щедро одарил.