Гамбургского банка «Дойче-Азиатише» и банка «Кредитанштальт фюр видерауфбау» во Франкфурте-на-Майне, Абс занимал видное положение среди финансовой элиты Западной Германии и пользовался большим уважением у промышленной аристократии, чем любой член правительства, включая Эрхарда. Тем не менее Альфрид не посчитался с его советами. Точно так же он ничего не предпринял, когда один из управляющих обратил его внимание на опасный рост зависимости благосостояния фирмы от выпуска угля и стали. За последние четыре года фирма сделала капитальные вложения в этот сектор в размере 300 миллионов долларов, в том числе 88750 тысяч было заплачено за новую домну, которая наводняла Западную Германию листовой сталью в то время, когда за границей цены на нее падали.
Экономисты, сменившие Шрёдера, оказались в отчаянном положении. Другие крупные фирмы находили выход, выпуская новые акции. А «единоличный владелец» продолжал полагаться на свое личное состояние и на банковский кредит. Однако в западногерманской экономике, скользившей к кризису, с кредитом становилось туго. В столице уже не сидел «всевысочайший». Там был теперь новый боннский министр экономики Карл Шиллер (предпочитавший говорить уже не об «экономическом чуде», а о «сползании под уклон»), член социал-демократической партии и твердый сторонник вмешательства правительства в дела промышленности. Даже представитель Круппа в Лондоне граф Клаус Алефельдт-Лауринц беспокоился по поводу крупповского сталелитейного завода в Кампо Лимбо в Бразилии. Ему казалось, что в целом правительство Бразилии слишком неустойчиво, и он доказывал, что опасно «держать все яйца в одной корзинке». Крупп холодно ответил, что при последнем свидании с сыном на яхтах «Германия-5» и «Антиной» тот доложил об огромных успехах в Бразилии. Правда, при этом Крупп пе уточнил, когда Арндт в последний раз был на металлургических предприятиях фирмы в Латинской Америке.
С этим Альфрид и укатил в африканское сафари, передав все полномочия Бейтцу. В это время корреспонденты уже задавали неприятные вопросы. «Не напоминает ли фирма «Фрид. Крупп» пережившего свою эпоху динозавра?» — спрашивали они у представителей Главного управления. Разве можно себе представить, чтобы в наши дни одна из двенадцати самых крупных фирм в мире с ежегодным торговым оборотом свыше 1300 миллионов долларов оставалась в распоряжении постороннего человека, а ее единоличный владелец отправлялся на охоту за слонами? Боннское бюро газеты «Нью-Йорк таймс» предупредило свой международный отдел, что из Эссена можно ждать плохих вестей. Корреспондент «Форчун», отражая настроения в Западной Германии, телеграфировал в США, что, «по мнению некоторых специалистов в Руре, Крупп упустил благоприятный момент, не продав свои сталелитейные и угледобывающие предприятия, как он обязан был сделать по Мелемскому соглашению 14 лет назад... Крупп держался за свои предприятия, и на долю угля и стали пала половина его потерь в 1966 году, составивших в целом 12,5 миллиона долларов».
Крупп был осужден за военные преступления, кровожадность, нацистские взгляды, но никто никогда не смог бы обвинить его в измене своей династии. Приближаясь к своему шестидесятилетию, Альфрид сохранил в полной ясности свой ум, один из способнейших в сфере экономики, и верность заветам «великого Круппа». Пять лет назад он расстался со всеми иллюзиями в отношении Арндта. Тогдашний наследник признавался позднее, сидя на своей вилле в Баварии, что он согласился отказаться от своих прав на наследство «после того, как отец обратился ко мне с просьбой обдумать этот шаг». Его отец объяснил ему в подробностях всю ситуацию. Зимой 1962/63 года Крупп послал Бейтца в элегантную мини-контору Макклоя в районе Манхэттен Ист-Ривер. В Западной Германии почти не было корпораций, основанных на фонде; закон их не поощрял, и Альфриду нужен был совет, как лучше организовать такую корпорацию. Макклой направил Бейтца к Шепарду Стоуну, который был его специальным советником во время оккупации Германии, а теперь работал у Форда. Затем Бейтц консультировался с Робертом Кеннеди в Вашингтоне.
За поездками «Американца» всегда было легко проследить. Корреспондент лондонской «Санди телеграф» заметил его крупную фигуру в Вашингтоне и послал телеграмму под заголовком: «Над крупцовской империей сгущаются экономические тучи». Репортеры осаждали теперь каждое заседание дирекции в Главном управлении. В ноябре 1965 года корреспондент агентства Рейтер опубликовал первую статью о крупповской компании «Хюттен унд бергверке Рейнхаузен» в Дюссельдорфе. По распоряжению Альфрида правление этой компании собралось на внеочередное заседание и дало официальное согласие на слияние с Бохумер ферейн. Образовавшаяся в результате этого новая компания должна была называться «Фрид. Крупп хюттенверке АГ» и означала первый шаг к созданию корпорации, основанной на Фонде Круппа. В декабре десять директоров Бохумер ферейн по распоряжению из виллы Хюгель согласились объединить два крупповских предприятия: одно угледобывающее, другое сталелитейное. Таким образом, самая крупная из когда-либо существовавших фирм, находящихся в единоличном владении, шагнула в XX век. Ио чтобы осуществить решение о слиянии на практике, требовалось гораздо больше, чем несколько заседаний. Империя была необычайно велика, а юридические взаимоотношения между ее составными частями весьма сложны, и советники Круппа доложили ему, что им понадобится еще 20 месяцев для завершения всех дел. В лучшем случае это мероприятие может быть закончено к лету 1967 года. Крупп счел эту дату приемлемой.