Все четверо пожали Кальхауну руку с чувством ответственности и почитания, довольно редким для юношей, которые ощущают себя готовыми на гораздо большие подвиги, чем их учитель. Они договорились, что не будут пользоваться связью, так как их разговоры могли перехватить на Вельде.
В конце концов, для того, чтобы эта героическая акция имела успех, они должны были провести ее с ловкостью настоящих жуликов.
Казалось, прошла уйма времени. Первый корабль медленно вращался вокруг какой-то невидимой оси. Он поворачивался то в одну сторону, то в другую, пытаясь сориентироваться. Второй проделывал те же операции. Третий на короткое время включил двигательную установку, чтобы отдалиться от остальных. Четвертый…
Первый корабль исчез. Вошел в подпространство на скорости, во много раз больше световой, и устремился к Дейре. За ним второй, и потом остальные два.
Все еще беспокоясь, Кальхаун вспомнил лекции, которые он прочел за этот короткий, но напряженный период. Если эти четыре корабля доберутся до Дейры, их пилоты станут героями. Эта перспектива помогла преодолеть тревожные мысли. Но они познают славу, только если доберутся до Дейры.
Мэрил смотрела на него довольно странно.
— Ну а сейчас что? — спросила она.
— Пока останемся здесь и подождем, поднимется ли кто-нибудь с Вельда и обнаружит ли, что произошло. Всегда можно поймать сигнал, когда корабль входит в подпространство. Обычно на это никто не обращает внимания. Но кто знает…
— И что произойдет, если кто-нибудь прибудет сюда?
— Будет очень печально. — Кальхаун вдруг почувствовал смертельную усталость. — У нас не останется больше никакой возможности вернуться и украсть остальные запасы продовольствия. Если они обнаружат, что мы сделали, подождут, пока мы вернемся вновь. Они могут принять решение атаковать. А может быть, ограничатся тем, что посадят корабли.
— Если бы я знала, что вы затеваете, — сказала Мэрил, — я бы также приняла участие в учебе. Я могла бы пилотировать один из кораблей.
— Вам никогда бы не захотелось этого, — зевнул Кальхаун. — Вы не героиня. Вы нормальная девушка, а поэтому не хотите стать героиней.
— Но почему?
— Корван, — сказал Кальхаун и вновь зевнул. — Я навел о нем справки. Он отчаянно пытается помочь своим «синекожим» соплеменникам. Но все, чего он добился, — это нашел способ безболезненно умирать от голода. Он вежливо восхищался бы вами, но никогда не женился бы на вас. И вы это хорошо знаете.
Девушка покачала головой, но было трудно понять, то ли она отрицает, что Корван, которого Кальхаун никогда не видел, поведет себя именно так, то ли не согласна, что Корван для нее значит больше, чем кто бы то ни было. Кальхаун склонялся ко второму предположению.
— Не похоже, чтобы у вас было желание стать героем! — сказала девушка.
— Ну почему же. Я бы хотел, но меня ждет работа, которую я обязательно должен сделать. Это поважнее, чем быть предметом восхищения.
— Вы можете доставить на Дейру еще один грузовик. Для Дейры это важнее, чем медицинский корабль. И тогда все поймут, что именно вы все это придумали!
— Вы даже не представляете, насколько этот корабль важен для Дейры! — ответил Кальхаун.
Он сел за пульт управления, включил наушники и прислушался. Очень тщательно проверил все диапазоны волн, на которых могли поддерживать связь на Вельде. В эфире не было ни малейших признаков беспокойства по поводу странного поведения кораблей с зерном. Много говорилось о Дейре, о «синекожих» и о жестоком соперничестве между партиями за право предложить наиболее полную защиту от «синекожих».
Почти целый час Кальхаун прослушивал эфир, затем выключил приемник и с фантастической точностью сориентировал корабль на солнце, вокруг которого вращалась Дейра.
— Мургатройд, входим в подпространство!
Зверек привычно выполнил команду. Звезды исчезли, а Вселенная стала вращаться вокруг собственной оси. Медицинский корабль превратился в своего рода космос, куда не мог проникнуть ни один сигнал и где не было других звуков, кроме тех, которые помогали выдерживать абсолютную тишину.
Кальхаун опять зевнул.
— Ну а теперь в течение одного-двух дней делать нечего, — сказал он устало, — и я начинаю понимать, почему на Дейре люди спят, сколько могут. Это способ не чувствовать голод. И поэтому снятся сны о вкусной пище. Хотя на Дейре выглядеть изможденным от голода — это социальный заказ.