Фицджеральд. Вероятность и поведение человека
Девушка приходила в себя очень медленно. Это было очень похоже на освобождение от абсолютно изматывающего сна. Открыв глаза, она безвольно повела ими вокруг себя, пока случайно ее взгляд не остановился на Кальхауне. И в этом взгляде тут же вспыхнули горечь и неукротимый гнев. Ее рука неловко схватилась за висевший на поясе нож. Но как оружие он явно никуда не годился. Его несомненно взяли с кухни, а ручка для сильного удара была слишком узкой. Кальхаун, наклонившись, изъял его. Оказалось, что нож и заточен был неумело.
– Как врач, - сказал он, - я обязан запретить вам пытаться убить меня этим кинжалом. Это не отвечает вашим интересам. - Он добавил: - Меня зовут Кальхаун. Я из Медслужбы этого сектора Галактики и прибыл на планету для проведения медицинской инспекции. Но, видимо, какие-то парни из города не желают появления здесь медкорабля. Поэтому они постарались уничтожить меня, размазав как масло по стенкам корабля с помощью энергополя посадочной решетки. Мне пришлось спускаться по существу в аварийном варианте, и я хотел бы узнать, что за всем этим кроется.
В глазах девушки все еще продолжал пылать гнев, но появились и признаки сомнения.
– Вот мои документы, - добавил Кальхаун.
Он протянул незнакомке свои бумаги. В них указывалось, что при согласии планетарных властей медик наделялся большими полномочиями.
– Конечно, любые документы можно выкрасть, - заметил он, - но у меня есть доказательство, что я тот, за кого себя выдаю. Вы что-нибудь слышали о тормалях? Так вот, Мургатройд и есть мой поручитель.
Он подозвал своего пушистого дружка. Мургатройд подошел и вежливо протянул лапку-ручонку девушке, приветствуя ее фальцетом: “Чи!”
Он ухватился за запястье девушки и стал с большой торжественностью подражать тому, что проделал перед этим Кальхаун.
Тот наблюдал за ними. Девушка внимательно разглядывала Мургатройда. О тормалях говорили во всей ойкумене. Их обнаружили на одной из планет в районе звезды Денеб. Это были милые домашние зверушки, обладающие исключительной сопротивляемостью к болезням, которые люди в ходе межзвездных перелетов разносили по всей Галактике. Один из исследователей Медслужбы, имя которого теперь уже никто и не помнил, изучил способность тормалей жить в ассоциации с людьми. Он сделал открытие такой важности, после которого использовать их в качестве просто приятных спутников человека стало непозволительной роскошью. Простым смертным пришлось смириться с тем, что они не могут позволить иметь при себе этих очаровательных и изысканных компаньонов. Поэтому-то Мургатройд и выступал сейчас как поручитель Кальхауна.
Девушка еле слышно прошептала:
– Если бы вы прибыли чуть раньше… а теперь уже слишком поздно. Я… думала, что вы явились сюда из города.
– Я иду туда, - отозвался Кальхаун.
– Они вас убьют.
– Ну что же, - согласился он, - возможно, так и будет. Но в данный момент для меня важно только одно: вы больны, а я - сотрудник Медслужбы. Я подозреваю, что на планете свирепствует какая-то эпидемия и что по неизвестным мне причинам люди, находящиеся в городе, не хотят, чтобы Медслужба знала об этом. Судя по всему, эпидемия, какой бы она ни была, затронула и вас. Помимо всего прочего имеется и это весьма любопытное оружие, из которого вы стреляли в меня.
Девушка, явно в испуге, пояснила:
– Этим занимается один из членов нашей группы. Речь идет о старинных видах оружия - луках, стрелах… Против вас я применила арбалет. Ему не нужно дополнительной энергии, даже взрывчатых веществ. Когда мы убежали из города, он рискнул вернуться туда и вооружил нас тем, что смог там достать.
Кальхаун утвердительно кивнул. Разговор на несколько отвлеченную тему всегда полезен, когда врач начинает беседовать с пациентом. Но то, что она рассказала, представлялось не лишенным интереса. Какая-то группа людей бежала из города. Они нуждались в оружии, один из них вернулся туда, чтобы его раздобыть. Этому человеку было известно, где он может найти модели старинного оружия. Наверняка у какого-нибудь коллекционера. Кажется, он имеет дело со служащими. На самом деле к этому времени уже не существовало классов, четко различимых по характеру труда, по крайней мере в большинстве миров. Но имелись социальные группы, объединенные общностью вкусов, что вело к сходным видам деятельности и создавало близость по духу. Теперь Кальхаун знал, к какому социальному слою относилась его пленница. Он вспомнил о давно устаревшем термине “высшие слои среднего класса”, который с чисто экономической точки зрения уже ничего не значил, но для медицины был вес еще важен.