Такого удовольствия более никто позволить себе не мог.
— Вам не кажется, что теория упругости изучается на старших курсах института, но уж никак не в техникуме?! — потерял всякую деликатность Николай Петрович.
— Э… Извините, товарищ Коняхин. Мы действительно несколько увлеклись.
Чисто для приличия посовещавшись, диплом зачли с отличной оценкой, и члены комиссии стали потихоньку расходиться.
Они совершенно не обратили внимания на два скромных заточных приспособления и механический пресс с электроприводом. Так же как и на две плавильных печки: малую тигельную и чуть большую по размеру отражательную поворотную печь, способную плавить до 20 килограммов металла.
Думаю, про печи всем и так понятно. Никаких станков без них просто бы не появилось. Да и в дальнейшем они здорово пригодятся.
Теперь несколько слов о заточных станках и приспособлениях, поскольку в популярной литературе их роль и значение совершенно не раскрыты. Подавляющее большинство представляет заточной станок как нечто с абразивным кругом, иногда для безопасности закрытом кожухом. Некоторые вспомнят о подручнике, закрепленном на уровне середины бешено вращающегося камня и лампочке, делающей процесс более светлым.
Но мало кто отчетливо понимает, что токарь, чиркающий резцом или сверлом по вращающемуся камушку — в лучшем случае жалок как ремесленник, а фрезеровщик, пытающийся «поправить» фрезу вручную попросту безумен.
Точное соблюдение углов заточки инструмента — это жесткая необходимость. Создание штучного инструмента из стандартного — тоже. Потому стоимость приличного заточного станка примерно равна стоимости токарного или фрезерного. Или значительно выше. Удачных конструкций настолько мало, что они известны по именам их создателей.
Сделанные Светличным приспособления, несмотря на их скромные размеры, в дальнейшем получили среди специалистов широкую известность. Малое, сделанное «только чтобы перебиться», в дальнейшем было описано в 35 томе «Workshop Practice Series» — «Milling course», начиная со страницы 39. То, что побольше, стало известно как «Quorn» или, в упрощенном варианте, «Brooks— Stent». Удачную конструкцию зачастую изобретают множество раз, в разных странах. Но известна она становится лишь там, где ее оценили по достоинству.
Сразу после защиты диплома.
— Ну ты и быстрая, Наташа! — восхищенно сказал Юра, помогая накрывать на стол.
— Да, я такая! — показав белозубую улыбку, ответила девушка. — Ты попробуй на трех работах все успеть, и сам, может, чуть быстрее станешь.
Упрек был справедлив. Пока Юра снимал шкурку с луковицы, девушка успела очистить и порезать две, ничуть не опасаясь прослезиться.
Несложно понять, что после окончания защиты, из мастерской ушли далеко не все. До будущего антиалкогольного безумия было еще далеко, и потому отметить праздник прямо на рабочем месте было в порядке вещей.
Расставляя тарелки на столах, Юра краем глаза наблюдал за незнакомым полковником, надолго задержавшимся у разметочного стола. Офицер брал в руки инструменты, внимательно их рассматривал и аккуратно клал на место. При каждом движении, на черных, с золотым кантом петлицах отблескивали золотом перекрещивающиеся пушки. На лице полковника понемногу появлялось странное выражение, которое Юра первый раз видел у Павла Петровича. Давно, в школьной мастерской.
— Ты как хлеб режешь, горе луковое?! — возмутилась за спиной Наташа, и наш герой ощутил довольно чувствительный толчок в спину.
— Вот, смотри как надо! — и девушка принялась пластовать оставшуюся половину буханки на полупрозрачные ломтики.
Тем временем, у разметочного стола завязался диалог.
— Вот, Паша, смотри. Эту деталь он высверливал из толстого листового металла.
— Не понимаю, что тебя заинтересовало.
— А ты присмотрись, — с легкой иронией посоветовал полковник.
— А тут как ни смотри, ничего интересного не усмотришь, — хмыкнул Павел Петрович.
Потом все же присмотрелся, и добавил:
— Очень аккуратная разметка. После сверления между отверстиями, фактически, не осталось перемычек. Работать зубилом почти не пришлось. Да, фантастически аккуратно, но и только.
— А если я тебе скажу, что разметки парень как раз и не делал?
— Женя, такого быть не может! — возмутился Павел Петрович. — На глаз, да еще по сложному контуру без разметки аккуратно сверлить невозможно.
— А теперь смотри! — полковник, которого только что назвали Женей, взял с разметочной плиты шлифованную пластину с двумя отверстиями, развернул ее в сторону Павла Петровича и коротко объяснил: