Выбрать главу

— Это ничего. В винтовки военного времени легирующие присадки добавлять было запрещено. Но тысяч на пять выстрелов их все равно хватало. Когда-нибудь я дам тебе почитать Виалла, там по этому поводу много интересного написано.

— Я читал Карпова и Арефьева, правда, много не понял — заметил Юра.

— Э…, — замялся эксперт. — Как тебе сказать? Это не самая плохая книга, конечно же. В СССР откровенно плохих книг вообще стараются не издавать. Но самых интересных подробностей там не найдешь. Да и Хоув прямо заявляет, что есть три градации стали. Под свинцовую пулю идет почти любая, ее американцы называют «сталью черного пороха». Под оболочечную — начиная с 40Г — это уже «пушечные стали». А уж легированные — те просто мечта. Только такая богатая страна как Союз способна использовать для массового оружия мирного времени, хромистые стали.

— Теперь понял. Получается, любая ось от автомобильной коробки передач — идеальный материал для ствола.

— Именно так. Теперь последний вопрос: зачем боевую грань ты сделал скошенной?

— Вы ж сами знаете, — вновь поскучнел подросток. — Удельное давление понизить, зачем же еще?

— Знать-то знаю, — ответил эксперт. — Только мои знания мне без интереса, а твои выяснить очень даже хочется.

— Понятно — кивнул подросток. — Спрашивайте.

Скрипнула дверь, и в мастерскую без спроса вошли очень серьезные молодые люди.

— О, вот и наш актив пожаловал, — вполголоса прокомментировал Василий Иванович.

— Вы кто, молодые люди? — прищурился эксперт.

— Председатель совета дружины Андрушкевич, — отрекомендовалась конопатая девчонка.

— Председатель совета отряда Коваль, — представился еще один визитер со стертыми чертами лица и скошенным безвольным подбородком.

— Секретарь комсомольской организации Петров, — ломающимся баском представился молодой человек в коротковатом для него пиджаке.

— Вас учили, что вмешиваться в беседу старших — невежливо? — жестко осведомился Павел Петрович.

— Да, да, конечно, — смущенно произнесла так некстати появившаяся троица.

— А спрашивать разрешение войти вас учили? — нанес еще один удар по самолюбию активистов учитель труда.

Не говоря ни слова, активисты дружно покинули мастерскую, но тут же постучались в дверь.

— Да? — задал ритуальный вопрос Василий Иванович.

— Разрешите войти? — в свою очередь вежливо спросил комсомольский вожак. И в этой вежливости отчетливо звучало: «От нас просто так не отвязаться!».

— Да входите, чего уж… — безразлично бросил учитель.

Вновь войдя в мастерскую, двое активистов отдали присутствующим пионерское приветствие, и Петров тут же заявил:

— На совместном заседании актива пионерской организации и комсомольцев принято решение ходатайствовать о максимально строгом наказании Светличного. Вы уж учтите наше мнение товарищ милиционер.

Пока Павел Петрович набирал воздуха в рот, конопатая Андрушкевич успела добавить:

— А тебе, Светличный, мы решили объявить бойкот!

И активисты, с сознанием честно выполненного долга удалились, снова забыв спросить разрешения у старших.

Вновь побелевший Юра с тоской глянул в сторону громко захлопнувшейся двери.

Павел Петрович покачал головой, и хладнокровно произнес, обращаясь к Юре:

— Привыкай. Это, типичный, можно сказать случай. Так у нас принято награждать за великолепно выполненную работу.

— Эт да, — неопределенно хмыкнул Василий Иванович, глядя куда-то сквозь собеседников. Похоже, старый учитель мог бы много чего рассказать в качестве иллюстрации к сказанному, но предпочел воздержаться.

— Кстати, кое в чем они действительно правы, — сказал эксперт. Юра побледнел еще больше, хотя, казалось бы, больше было и нельзя — и так лицо подростка было залито мраморной бледностью.

— Что-то в таком духе я предполагал, — неожиданно улыбнулся Павел Петрович. — Потому заранее имел беседу и с вашим директором, и еще в нескольких местах.

— И чего будет? — скептически осведомился Василий Иванович. — Этим, знаете, только повод дай — клевать будут долго. Как бы до выпуска совсем не заклевали… Про старшие классы и не говорю, аттестат о восьмилетке бы получить.

Павел Петрович улыбнулся еще шире, и слегка потряс вконец погрустневшего Юру за плечо.

— Не переживай. Это еще не неприятности. Это так, урок на будущее. Экзамены сдашь экстерном и не здесь. Учителя — будут.

— А мастерская? — плачущим голосом поинтересовался подросток.