В тот же день на нашу сторону перешли 350 немецких солдат и офицеров 89, 90 и 91-го полков 35-й немецкой полицейской дивизии и обозники 22-го танкового полка 21-й пехотной дивизии во главе с лейтенантом{143}.
Массовая сдача в плен солдат и офицеров противника началась, главным образом, на заключительном этапе Берлинской операции. Гестаповцы всеми мерами пытались помешать этому, усилили террор и запугивание немцев "ужасами" нашего возмездия. В фашистской пропаганде появились и новые нотки. Нацисты все чаще стали расточать похвалы в адрес буржуазной демократии Запада, противопоставляя ее "азиатскому варварству русских и Советов". В окруженной нашими войсками 9-й немецкой армии офицеры по национал-социалистскому воспитанию внушали солдатам мысль о том, что, пробиваясь на запад, на соединение с 12-й армией Венка, они найдут спасение за Эльбой, где американцы и англичане, как истые поборники гуманизма и демократии, встретят их по-рыцарски благородно, с распростертыми объятиями.
Эта призрачная надежда на спасение и гнала на запад охваченные ужасом фашистские войска. 9-я немецкая армия, окруженная войсками 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов юго-восточнее Берлина, была раздроблена нашими ударами и превратилась в несколько блуждающих котлов. Эта многочисленная вражеская группировка причинила немало забот и неприятностей. Нельзя забывать о том, что она состояла из 14 дивизий и ряда отдельных частей, насчитывала в общей сложности 200 тысяч солдат, унтер-офицеров и офицеров.
Группа немецко-фашистских войск, возглавляемая нацистским генералом Буссе, продолжала настойчивые атаки в направлении Луккенвальде. Ценой огромнейших потерь гитлеровцам удалось захватить несколько населенных пунктов. В самом конце апреля большая группа противника под покровом ночи прорвалась к штабу 4-й гвардейской армии. По сигналу тревоги за оружие взялись все офицеры полевого управления. Боевыми действиями в ночных условиях непосредственно руководили командарм Д. Д. Лелюшенко и начальник штаба армии К. И. Упман. В этой критической обстановке, как мне рассказывали, вместе с офицерами штаба мужественно действовали начальник политотдела армии полковник Н. Г. Кладовой, его заместитель подполковник М. Н. Иваненко и другие политработники.
Подоспевшие 7-й гвардейский мотоциклетный полк и другие части разгромили вражескую группировку, захватили много пленных и трофейного оружия.
Прорыв соединений 9-й немецкой армии Буссе в район Луккенвальде временно нарушил не только наши дорожные коммуникации, но и проводную связь со штабами трех армий, которые участвовали непосредственно в штурме Берлина. Несмотря на это, управление войсками не прерывалось ни на минуту. Штаб фронта продолжал поддерживать устойчивый контакт с командующими армиями с помощью радиосредств.
Наши связисты, возглавляемые генералом И. Т. Булычевым, работали неплохо. В Хальбау, куда 18 апреля переместился штаб фронта, находился основной узел связи, имевший 27 телеграфных и 30 телефонных проводных линий, 30 радиостанций. Специалисты подсчитали, что за полмесяца боев по штабному телеграфу было передано и принято более четырех с половиной миллионов слов. Через основной узел проходил огромнейший поток оперативной информации. Устойчивой проводной и радиосвязью обеспечивались и НП командующего фронтом. Непрерывный обмен оперативной информацией осуществлялся также по ВЧ. Случай с временной потерей проводной связи в самый ответственный период операции еще раз подтверждает, сколь необходима для управления войсками радио - и радиорелейная связь.
После нападения на штаб 4-й гвардейской танковой армии один из крупных блуждающих котлов вплотную приблизился к аэродрому, на котором базировались самолеты 9-й гвардейской истребительной авиадивизии трижды Героя Советского Союза А. И. Покрышкина. По приказу находившегося на аэродроме командира авиаполка В. И. Боброва технический состав занял круговую оборону, отражая превосходящие силы гитлеровцев огнем пулеметов и автоматов. Поднявшиеся в воздух летчики принялись немедленно штурмовать и бомбить врага. Отстояв аэродром, гвардейцы-авиаторы заставили капитулировать более 3 тысяч гитлеровцев.
Численно превосходящего врага разгромили не боевые части, имеющие артиллерию, минометы и другое мощное оружие, а техники и младшие авиаспециалисты, солдаты аэродромного обслуживания и авиационного тыла. Это свидетельствовало о том, что моральная стойкость была присуща воинам всех звеньев нашего огромного войскового организма. Психические атаки гитлеровцев, автоматная трескотня и прочие методы психологического устрашения не действовали даже на ездовых гужевого транспорта, водителей автомашин, ремонтников и дорожников, которым приходилось порой драться с гитлеровцами до подхода наших боевых частей.
Контрудар 9-й армии Буссе в направлении Луккенвальде, где гитлеровцы намеревались соединиться с 12-й армией Венка, ни в малейшей степени не ослабил высокого наступательного духа наших войск, штурмовавших Берлин. Даже когда 9-я армия угрожала перерезать наши коммуникации, никто не дрогнул, никто не отступил. Железная стойкость советских воинов была выкована совместными усилиями командиров и политорганов, целеустремленной, непрерывной и действенной партийно-политической работой.
Решая военно-политическую задачу по овладению столицей Германии, войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов занимались планомерным уничтожением живой силы и техники армии Буссе. Мы не могли позволить вражеским блуждающим котлам безнаказанно гулять по нашим тылам. На запад они прорывались в полосе нашего фронта и все время встречали подвижные заслоны наших иптаповских полков и бригад. Вражескую группировку непрерывно громили 1-я гвардейская артиллерийская дивизия (командир генерал-майор артиллерии В. Б. Хусид, начальник политотдела полковник Я. И. Гордиенко) и 17-я артиллерийская дивизия (командир генерал-майор артиллерии С. С. Волкенштейн, начальник политотдела полковник П. А. Лапаев). Эти дивизии я знал еще по боям на Днепре, знал их командиров и начальников политотделов, многих героических артиллеристов. Гвардейцы этих прославленных соединений дрались стойко и мужественно.
Не было спасения врагу и от нашей авиации, непрерывно преследовавшей и беспощадно уничтожавшей большие и малые блуждающие котлы. Гитлеровцам особенно крепко досталось в районе Барута, где образовалось настоящее кладбище разбитых и обгоревших немецких танков, бронетранспортеров и другой боевой техники. Мощные удары по врагу наносили эскадрильи и полки 1-го гвардейского штурмового авиакорпуса (командир генерал-лейтенант авиации В. Г. Рязанов, начальник политотдела полковник В. З. Гультяев), 2-го гвардейского штурмового авиакорпуса (командир генерал-майор авиации С. В. Слюсарев, начальник политотдела полковник И. М. Карачун), 4-го бомбардировочного авиакорпуса (командир генерал-майор авиации П. П. Архангельский, начальник политотдела полковник В. Г. Точилов). Штурмовые удары по гитлеровцам наносили и наши истребители. Большие группы самолетов водили на врага командир 9-й гвардейской истребительной авиадивизии трижды Герой Советского Союза гвардии полковник А. И. Покрышкин, ныне маршал авиации, командир 22-й гвардейской истребительной авиадивизии Герой Советского Союза гвардии подполковник Л. И. Горегляд и многие другие.
Когда войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов завершили ликвидацию окруженной юго-восточнее Берлина группы немецко-фашистских войск, Верховный Главнокомандующий отдал приказ, в котором говорилось, что за время боев с 24 апреля по 2 мая в этом районе наши войска захватили в плен более 120 тысяч немецких солдат и офицеров. В приказе перечислялись отличившиеся в боях войска, в том числе 3-я гвардейская армия генерала В. Н. Гордова, 13-я армия генерала Н. П. Пухова, 28-я армия генерала А. А. Лучинского, 4-я гвардейская танковая армия генерала Д. Д. Лелюшенко и другие.