5-я гвардейская действовала успешно. Поарм, возглавляемый генералом Ф. А. Катковым, политорганы соединений, партийные и комсомольские организации сумели в сжатые сроки мобилизовать войска на выполнение боевых задач. Воины-гвардейцы проявили высокие морально-боевые качества. Даже когда настала темная ненастная ночь и хлынул проливной дождь, части продолжали двигаться вперед по бездорожью, по незнакомой горно-лесистой местности. Охватывая Дрезден с северо-запада и северо-востока, они заняли более сотни населенных пунктов и 7 мая ворвались на окраины города. Подразделения 15-й гвардейской стрелковой дивизии генерала П. М. Чиркова с ходу форсировали Эльбу и продолжали развивать наступление.
Одновременно подразделения 4-го гвардейского танкового Кантемировского корпуса, осуществившие дерзкий обходный маневр, одними из первых достигли юго-западных окраин Дрездена и захватили там мост. Это позволило быстро переправить на противоположный берег Эльбы стрелковые подразделения и начать планомерный штурм городских кварталов.
Бои в Дрездене продолжались всю ночь на 8 мая, не прекращались они и днем. К 14 часам гитлеровский гарнизон города был разгромлен, его остатки капитулировали.
Днем раньше войска 6-й армии генерала В. А. Глуздовского приняли капитуляцию находившегося в длительной осаде сорокатысячного гарнизона гитлеровцев в Бреслау (Вроцлаве).
Но на пражском направлении бои продолжались. Утром 8 мая, когда еще не завершились бои в Дрездене, а наши подвижные войска, вступившие в Чехословакию, преодолевали яростное сопротивление группы немецко-фашистских армий «Центр», в Военный совет и политуправление фронта поступило несколько запросов. Командиры и политработники соединений и объединений интересовались, как расценивать сообщения зарубежного радио об окончании войны и наступившем мире. Ничего определенного, конечно, мы не могли им сообщить. После нескольких таких звонков я включил трофейный радиоприемник «Телефункен». Лондон и Париж, Брюссель, Цюрих и Амстердам передавали торжественную музыку и церковные хоралы. А работник политуправления фронта подполковник Л. А. Дубровицкий представил Военному совету перехваченное в эфире сообщение о том, что в Реймсе англо-американское командование приняло от немцев капитуляцию.
Но на нашем участке фронта капитуляции фашистов, судя по всему, не предвиделось. Группа армий «Центр» генерал-фельдмаршала Шернера оказывала яростное сопротивление советским войскам и продолжала зверствовать в Праге, жестоко расправляясь с восставшими трудящимися Чехословакии. Поэтому Военный совет фронта еще раз разъяснил командирам и политработникам, что в создавшихся условиях не следует принимать всерьез сообщения о капитуляции гитлеровцев на Западе, а бить фашистскую группировку Шернера до тех пор, пока она не сложит оружия. Мы срочно передали войскам, что нашу братскую помощь с великой надеждой ждет восставший народ Чехословакии, а поэтому нужно как можно скорее продвигаться на Прагу.
В тот день я разговаривал по В Ч с заместителем начальника Главного политического управления Красной Армии генералом И. В. Шикиным и рассказал ему о поступивших из частей запросах в связи с принятием англо-американским командованием капитуляции от гитлеровцев. И. В. Шикин сообщил, что церемония в Реймсе рассматривается лишь как подписание предварительного акта. Он целиком одобрил наши указания войскам фронта и проинформировал, что 8 мая 1945 года в Берлине будут официально принимать капитуляцию от поверженного врага заместитель Верховного Главнокомандующего Красной Армии Маршал Советского Союза Г. К. Жуков и представители военного командования союзных держав.
— Ваша задача, определенная Ставкой, — сказал в заключение И. В. Шикин, — как можно быстрее оказать помощь восставшей Праге, спасти столицу Чехословакии от разрушения, а братский народ от уничтожения.
Я поинтересовался, как себя чувствует А. С. Щербаков.
— Александр Сергеевич тяжело болен, — вздохнув, ответил И. В. Шикин. Мы серьезно озабочены состоянием его здоровья.
К глубокому сожалению, опасения эти не были напрасными. На другой день после нашей великой победы, 10 мая 1945 года, на сорок четвертом году жизни генерал-полковник Александр Сергеевич Щербаков, выдающийся деятель партии и государства, кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б), секретарь Центрального Комитета партии, начальник Главного политического управления Красной Армии и начальник Совинформбюро, скончался. Это была большая утрата для партии и народа, для всех Вооруженных Сил.
Продолжим же рассказ о последних днях войны. Как только 8 мая 1945 года наши войска овладели Дрезденом, командующий 5-й гвардейской армией генерал А. С. Жадов представил Военному совету фронта предварительную информацию о катастрофическом состоянии древнего саксонского города, превращенного англо-американской авиацией в сплошные руины, и бедственном положении местного населения.
После того как в пригород Дрездена Радебёйль переместился штаб фронта, мне чуть ли не ежедневно приходилось проезжать по улицам и площадям старинного немецкого города, и передо мной все полнее представала картина бессмысленных разрушений, учиненных массированными налетами англо-американской авиации.
До войны в Дрездене насчитывалось около 630 тысяч жителей, но в результате наплыва беженцев к моменту массированных бомбардировок там скопилось, как удалось установить, примерно 1,2–1,4 миллиона человек. Дрезден, один из красивейших городов Европы, прозванный "немецкой Флоренцией" и "музеем Германии", фактически не имел важных военных объектов. Почему же англо-американское командование избрало его в качестве мишени для столь странной, даже скорее чудовищной воздушной операции "Удар грома"? Английский историк Дэвид Ирвинг в своей книге, посвященной дрезденской трагедии, откровенно говорит, что выдающиеся успехи Красной Армии, громившей немецко-фашистские войска и быстро продвигавшейся в глубь Германии, не на шутку встревожили реакционные круги империалистических держав Запада. Ирвинг признает, что долгожданная Крымская конференция, от которой в большой степени зависело будущее послевоенной Европы, должна была открыться в условиях демонстрации советской военной мощи в таком огромном масштабе, что успехи западных союзников в Италии и продолжавшееся в Арденнах сражение выглядели слишком скромными по сравнению с наступлением 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов.
Черчиллю и ему подобным империалистическим зубрам хотелось на Крымской конференции козырнуть боевой мощью Запада, чтобы повести переговоры с пресловутой "позиции силы". Именно потому премьер-министр Великобритании требовал, чтобы итогом воздушной операции "Удар грома" стал бомбовый удар "катастрофической силы". Было решено ударить по одному из городов Восточной Германии, который впоследствии войдет в советскую зону оккупации. Начальник штаба английских ВВС указывал в памятной записке: "Эффект будет особенно большим, если избранный в качестве цели город до сих пор является относительно не разрушенным".
Именно таким объектом оказался Дрезден, где скопилось много беженцев и где была слабая противовоздушная оборона.
В ночь на 14 февраля 1945 года, когда исход войны был уже предрешен, англо-американская стратегическая авиация обрушила на Дрезден удары небывалой дотоле силы. В первом ночном налете на город экипажи четырехмоторных бомбардировщиков «Ланкастер» сбросили очень много зажигательных бомб. Был создан огненный шквал, уничтоживший огромное количество построек и погубивший тысячи мирных жителей.
С 13 по 15 февраля 1945 года англо-американская авиация совершила на город четыре массированных налета, в которых участвовало в общей сложности около 1400 бомбардировщиков, сбросивших 4210 тонн бомб.
В результате этой беспрецедентной по своей жестокости воздушной операции погибло 135 тысяч мирных жителей. Из 220 тысяч квартир 75 тысяч оказались полностью разрушенными, а 99 тысяч получили повреждения.
Сразу же после вступления советских войск в растерзанный англо-американской авиацией Дрезден Советское правительство возложило на нас нелегкую и ответственную обязанность — помочь бедствующему населению города.