Горел древний Переяслав — родина Богдана Хмельницкого, полыхали окрестные села и деревни.
— Вы видите, товарищи, что творят гитлеровские палачи? — говорили бойцам командиры и политработники. — Поспешим на выручку нашим родным людям!
И воины, забыв про усталость, с боями стремительно двигались вперед,
В полосе боевых действий армии наши политорганы совместно с представителями партийных, советских и общественных организаций освобожденных городов и сел составляли акты о злодеяниях фашистов. Эти официальные документы печатались в газетах, выпускались отдельными листовками.
Не могу забыть Переяслав-Хмельницкий того времени. Огромный плакат, водруженный на окраине истерзанного города, гласил: "900 человек гитлеровцы расстреляли и повесили в первые же месяцы своего хозяйничанья в Переяславе. 5300 юношей и девушек отправлено на немецкую каторгу.
90 процентов всех домов гитлеровцы сожгли, взорвали и разрушили. 452 лучших здания города, в том числе исторические памятники, превращены в развалины. Свыше 200 жителей погребено под обломками домов в результате варварской бомбежки.
В окрестных селах десятки грудных и малолетних детей зарублены и брошены в колодцы.
Кровь Переяслава, его пепел, его руины зовут к священной мести. Вперед, воин! Отомсти за слезы и горе наших граждан. Смерть немецким оккупантам!"
К исходу 22 сентября главные силы 40-й армии на участке Кайлов, Гусенцы, Андруши вышли к Днепру. На правом берегу глухо бухали орудия, и к нам с воем и свистом летели снаряды и мины, разметая взрывами мокрый песок. Однако большинство вражеских огневых точек, расположенных на заднепровских кручах, пока еще молчало.
Началась непосредственная подготовка к форсированию. Солдаты вязали плоты из бревен, хвороста и досок, ремонтировали найденные в прибрежных кустах рыбачьи челны и лодки, мастерили самодельные понтоны.
— Пока есть время, пройдемся к Днепру, — предложил мне генерал К. С. Москаленко. — Проведем предварительную рекогносцировку.
Мы оставили машину в укрытии и пошли по зыбким пескам, поросшим лозняком. В лицо ударил резкий сырой ветер, и взору открылась необъятная водная гладь.
— Ну, здравствуй, родной ты наш Днепр, — тихо проговорил Кирилл Семенович и тяжко вздохнул: — Нелегок был путь к тебе, ох как нелегок!..
Вспомнились тяжелые бои в августе 1941 года. Тогда я был членом Военного совета 6-й армии, прикрывавшей подступы к Днепропетровску. Неимоверно трудно было отражать бешеный натиск танковых соединений фон Клейста. В 6-й армии, формирование которой было еще не завершено, не хватало танков и артиллерии. Ведя беспрерывные бои, войска испытывали острую нехватку боеприпасов. Иногда положение было критическим, и тогда командарм генерал-майор Р. Я. Малиновский, член Военного совета бригадный комиссар И. И. Ларин, начальник штаба армии комбриг А. Г. Батюня, все члены Военного совета, начальник поарма полковой комиссар П. Г. Степанов, его заместитель Ф. Я. Лисицын и другие руководящие работники штабов и политотделов армий и соединений направлялись на самые опасные участки, организуя отражение атак врага.
В ту пору штаб армии часто получал тревожные донесения. Помню, как командир 169-й стрелковой дивизии полковник Н. Н. Зелинский докладывал: "Танки противника потеснили наш левый фланг. Бой идет непосредственно рядом с моим командным пунктом. Держимся до последнего!" Войска, возглавляемые командирами и комиссарами, стояли насмерть, ибо нужно было любой ценой задержать вражескую бронированную лавину.
И вот после двух с лишним лет, пройдя великий ратный путь и закалившись в огне сражений, мы вернулись на берега Днепра. Здесь фактически завершался начатый под Сталинградом коренной перелом не только Великой Отечественной, но и всей второй мировой войны.
Этот великий перелом в смертельной борьбе с темными силами фашизма обеспечила героическая партия коммунистов, партия великого Ленина. В годы суровых испытаний еще ярче и полнее раскрылась ее направляющая и организующая роль, еще более упрочилось монолитное единство партии и народа. Проявив величайшую твердость, героизм и стойкость в борьбе, ВКП(б) показала непревзойденное умение сплачивать массы, быстро перестраивать боевые ряды, мобилизуя все силы на разгром врага.
— Теперь времена другие, — задумчиво проговорил генерал К. С. Москаленко. — Стратегическая инициатива сейчас принадлежит Красной Армии, и мы диктуем неприятелю свою волю.
Командарм, укрывшись в кустарнике, долго рассматривал в бинокль противоположный крутой берег реки. Противник на какое-то время прекратил артобстрел, и установилась непривычная тишина.
— Притаились фашисты, выжидают, — заметил Кирилл Семенович. — По данным фронтовой разведки, за Днепром сосредоточены крупные силы. А вот что враг замыслил, как построил свою оборону, какие сюрпризы нам приготовил, хотелось бы еще раз выяснить и уточнить.
Командующий вызвал начальника разведывательного отдела армии полковника С. И. Черных, приказал ему отобрать смелых разведчиков, умеющих отлично плавать, и послать их на западный берег с задачей прощупать противника, его огневую систему, добыть пленных.
Руководящие работники штаба и политотдела находились в войсках. Мне в тот вечер довелось побывать на переправах 309-й Пирятинской стрелковой дивизии, которой командовал генерал-майор Д. Ф. Дремин. Передовой отряд дивизии в ночь на 22 сентября 1943 года одним из первых в армии вышел к Днепру в районе Переяслав-Хмельницкого.
Как и положено танкистам, первыми вырвались к реке передовые отряды 3-й гвардейской танковой армии, а также приданного нашей армии 10-го танкового корпуса.
Беседуя с политработниками частей, я напомнил им требования Военного совета, сформулированные для войск в канун форсирования реки: "Захватил плацдарм — стойко его обороняй! Ни шагу назад, вперед, и только вперед!" Под этим девизом проходили митинги солдат, партийные и комсомольские собрания.
Перед форсированием Днепра вступившим в ряды ВКП(б) вручались партийные документы. Герои-фронтовики клялись, что не пощадят ни крови, ни самой жизни в боях за освобождение Правобережной Украины и всей Отчизны.
В Днепровскую битву мы вступили, имея вполне сложившиеся, полнокровные и боеспособные первичные партийные и комсомольские организации. Этому весьма способствовало постановление ЦК ВКП(б) от 24 мая 1943 года "О реорганизации структуры партийных и комсомольских организаций в Красной Армии и усилении роли фронтовых, армейских и дивизионных газет". Если раньше первичные организации имелись в полках, то теперь они были образованы в батальонах, дивизионах и равных им подразделениях. Новая структура полностью себя оправдала, принесла большую пользу и сохранила свою жизненность на протяжении всей Великой Отечественной войны.
Во время подготовки войск к наступлению мы получили директиву Главного политического управления Красной Армии от 7 сентября 1943 года, в которой излагались конкретные задачи политорганов по улучшению руководства работой партийных и комсомольских организаций. Она обязывала политорганы уделять исключительное внимание идейному воспитанию партийных кадров, создать резерв кандидатов на должности парторгов и комсоргов рот, батальонов и обучить их практической деятельности.
Партийно-политическая работа, указывалось в директиве, лишь тогда приносит свои плоды, когда она неразрывно связана с очередными задачами, которые решаются частью, подразделением. Только выполнение этих задач и будет свидетельствовать о подлинной, а не формальной перестройке партийной работы в Красной Армии, как того требует ЦК ВКП(б).
Этот документ сыграл большую роль в повышении качества партийно-политической работы в войсках как в дни битвы за Днепр, так и в последующих наступательных операциях.
Велико было влияние партии на солдатские массы, на все стороны ратной деятельности войск. Коммунисты брали на себя выполнение наиболее ответственных заданий: первому переправиться через реку, добровольно пойти в разведку или штурмовую группу для уничтожения вражеского дзота или дота и, конечно, первому подняться в атаку, пламенным призывом увлечь за собой других.
Политработники использовали самые разнообразные идеологические средства, в том числе песню и стихи. В 7–8 километрах от Днепра, в укрытом месте, я встретил бригаду артистов Красноармейского ансамбля песни и пляски. Притихшие бойцы с волнением слушали солиста, который под аккомпанемент баяна исполнял "Песню о Днепре" (стихи Е. А. Долматовского, музыка М. Г. Фрадкина):