Шнорхель — попросту говоря, воздухозаборная труба. Лодка подвсплывала, и через эту трубу воздух поступал в работающие дизели, и через нее же выводились выхлопные газы.
Рекорд автономного плавания в те годы поставил командир лодки U-977 Хайнц Шефер. Он 66 дней не давал команды на всплытие.
Наша история о многом «скромно» умалчивала. Лишь теперь стало известно, что нарком ВМФ адмирал Н. Кузнецов, изучив документацию по лодке U-250, дал команду приостановить все работы по разработкам средних лодок. В конце концов он утвердил тактико-техническое задание на проектирование дизельной подводной лодки проекта 613, которое во многом совпадало с характеристиками немецких лодок XXI серии. Конструкторы «намек» поняли.
О немецком «следе» в наших послевоенных субмаринах умалчивалось. Выходило, что флот побежденных стал флотом победителей. Но ведь речь идет не о скрытом заимствовании, а о трофеях. Американцы считают родоначальником своей космонавтики Вернера фон Брауна, а он для них был тоже трофеем.
Лодка, которая начинала послевоенную серию «эсок» — С-80. Необычный вид ей придают контейнеры для крылатых ракет. Но они монтировались на ней позже.
За счет шнорхеля немецкие лодки XXI серии переходили в другое поколение субмарин. Выходит, наши конструкторы преодолели планку более высокой технической ступени за счет идей врага? В этом было стыдно признаться?
Нет, стыдно было признаться в другом. Этот самый шнорхель изобрел… лейтенант российского флота С. Янович и установил его на подводной лодке «Кета» еще в 1904 году. Считается, что немцы шнорхель позаимствовали в Голландии, когда после оккупации им в руки попались все документы по подводным лодкам.
И не будем забывать, что немецкие конструкторы «стажировались» на ленинградских кораблестроительных заводах. А еще, до войны, мы растили немецких летчиков в Липецке, танкистов — в Казани, химиков — под Куйбышевым. После Первой мировой Германии было запрещено иметь свою армию. Мы же по-товарищески ей в этом помогали.
В 1946 году технический проект первой послевоенной лодки был утвержден.
Головную субмарину проекта 613 заложили 13 марта 1950 года на заводе «Красное Сормово». Шла она как заказ 801, но уже имела свой индекс С-80. НАТОвцы, любившие давать нашим лодкам цветистые имена, позже назвали всю серию «Виски». До сих пор нет ни объяснений этому, ни сведений, кому пришло в голову такое название, не с «легкого» ли похмелья оно родилось.
Лодки 613 проекта стали «подводными партами» для будущих адмиралов.
Субмарины проекта 613 почти два десятка лет составляли основу советского подводного флота. Строили их в Горьком, Николаеве, Ленинграде и Комсомольске-на-Амуре. За восемь лет, пока их строили, флот получил 215 лодок данного проекта.
Рекордсменом построек этих лодок стал судостроительный завод № 112 — «Красное Сормово».
Здесь освоили посекционную сборку и, как ни трудно поверить, каждые десять дней рождалась субмарина. Так что 113 «эсок», бороздивших моря и океаны, были сормовскими. Эти лодки приняли на себя всю тяжесть «холодной войны».
Было подсчитано, что на каждую «эску», выходившую на боевое дежурство в Средиземном море, приходилось по 23 надводных корабля и 180 самолетов противника, а всего по 265 солдат на каждого нашего подводника.
Две такие ракетные подводные лодки 665 проекта были построены на заводе «Красное Сормово».
Первые успешные испытания атомных бомб вдохновили советских физиков из закрытого города, скрывавшегося в глухих лесах на юге Горьковской области. Этот город был стерт с географических карт. Редкие паломники, помнившие о земле и чудесах Серафима Саровского, перехватывались на дальних подступах и тут же сопровождались в обратный путь.
О том, что в исчезнувшем городе, который к тому времени стали устно именовать Арзамасом-16, велись работы по созданию атомного оружия, знали, но вслух об этом говорить было не принято, да и небезопасно.
Вдохновленные физики сыпали на далекий казахстанский полигон все новые бомбы, но уже возникла проблема доставки их к месту расположения противника. Во время «холодной войны» никто не сомневался, что таким противником для нас являлась Америка.
Самолет Т-4, скопированный с американской летающей крепости В-29, был тихоходен и легко уязвим появившимися к тому времени реактивными истребителями. Да и долететь до берегов Америки этот самолет мог только с промежуточной посадкой. Экипажи, которые должны были доставить бомбы, прекрасно знали, что билет у них в один конец. Единственное, что они могли сделать для своего спасения, покинуть свои самолеты и приземлиться с парашютом, скажем, в Мексике.