Когда настал решающий день и самолету-носителю разрешили взлет, он вмиг разметал потоками воздуха, идущими от четырех винтов, весь камуфляж. «Секретчики» ахнули, но чем прикроешь бомбу на взлете?
На глазах у всех Ту-95 понес ее по направлению к острову «Д» — так называли полигон на одном из островов, входящим в архипелаг Новая Земля. Он уже существовал шесть лет, занимая площадь в 90 тысяч квадратных километров. Северный полигон был задуман для подготовки и проведения ядерных испытаний в интересах Военно-морского флота. Официально он назывался «Государственным центральным полигоном Министерства обороны № 6». Но кто тогда знал это секретное название. Каждый, кто попадал туда, имел свой, строго очерченный круг забот, излишнее любопытство не приветствовалось.
Чаще всего полигон на Новой Земле испытатели называли «Островом», тогда как семипалатинский полигон — «Берегом».
«Остров „Д“» появился в терминологии благодаря кинооператорам, прибывшим для съемок знаменательного события. Для себя буковкой «Э» они обозначили эпицентр будущего взрыва, литерой «А» — аэродром на материке, с которого предстояло взлетать. Курс простой: от «А» до «Э» на «Острове „Д“».
Кинокадры подготовки к взрыву и самого взрыва рассекречены лишь недавно. Снимали их операторы Владимир Афанасьев и Дмитрий Гасюк. Они должны были взлетать на самолете-носителе и сопровождающем самолете из пункта «А». На самом «Острове» находился еще один оператор Владимир Андреевич Суворов.
В 1989 году сразу же несколько газет опубликовали его записки, я написал ему письмо и Владимир Андреевич откликнулся. Он рассказал, что работает над книгой и торопится записать воспоминания товарищей. Сами они не мастаки были в писании и приходилось долго расшифровывать и обрабатывать то, что они наговорили. Тогда Виктор Андреевич любезно предоставил молодежной газете несколько главок своих записок, часть из которых была опубликована. Появилась ли его книга на свет, не знаю, но присланные машинописные страницы я бережно храню. Владимира Андреевича Суворова уже нет на свете. Контакты с атомной бомбой жизнь, увы, не продляют.
Владимир Андреевич старался как можно меньше писать от своего имени. В его книге должны были говорить друзья, товарищи, коллеги.
Вот воспоминания Дмитрия Гасюка:
«Она большая была — термоядерная бомба. Я отснял ее со всех сторон. Наступил момент монтажа, и заряд скрылся в корпусе бомбы. Монтажники под наблюдением ученых подсоединили контакты, закрыли бомбу и после проверок покатили ее к носителю. Погрузка в бомболюк происходила поздно вечером, когда уже нельзя было снимать с естественным светом, да и какой естественный свет, когда зима вот-вот наберет силу и смеркается рано. Это вызвало осложнения. Режим никак не хотел давать разрешение на включение прожекторов, а при свете спичек мы еще не научились снимать.
— Сияние ваших прожекторов ночью привлечет внимание и вызовет любопытство, если не случится чего-либо похуже. Такое освещение на аэродроме в новинку — пойдут толки, слухи…
Но сомнения сомнениями, разговоры разговорами, а разрешение было дано:
— Свет включить на двадцать минут, и ни минутой больше! — сказало начальство. — Управитесь не управитесь, а чтобы все было снято!
— А подвеску успеют сделать в эти минуты?
— Для вас успеют. Подкатят, застопорят, поднимут, а больше вам ничего и не нужно.
— Нужно! Бомболюк закрыть!
— Значит закроют».
Бомбу подвесили под днище самолета-носителя Ту-95…
Раз уж быть последовательным во всем, то рассекретим еще одно обозначение: время сброса бомбы значилось как время «Ч». Над пунктом «Э» — эпицентром, самолет должен был появиться в 11 часов 30 минут московского времени.
На самолете-носителе летел кинооператор Дмитрий Гасюк:
«Жутковато лететь, можно сказать, верхом на водородной бомбе! Вдруг сработает? Хотя и знаю — на предохранителях она, а все же… И молекулы не останется.
Когда взлетали, погода была отвратительная: пасмурно, сплошная облачность — несколько эшелонов ее. Летим-летим вверх, а все облака…
Мы на боевом курсе. Створки бомболюка открыты. За силуэтом бомбы — сплошная вата облаков. Это очень неприятно, если стоишь без парашюта у провала люка. Ощущением беззащитности это состояние назвать можно.