Она направила на приближающийся автомобиль камеру и увидела в его кабине одного водителя.
Ну, вот он и здесь.
Конец ожиданию. Время может начинать новый отчет.
Джип спускался на дно котлована, кружа по узенькому серпантину дороги, и все время прекрасно высвечивался, потому что солнце сейчас уже было прямо над головой, столь яркое, что даже отбрасывало огненные отблески на все, что видел сейчас глаз.
Джип достиг конца дорожной спирали и поехал по дну котлована, но вдруг остановился, так и не приблизившись к ним. Водитель не стал глушить двигатель. Рокот мотора все еще был слышен. Даже когда водитель вышел из джипа и встал рядом, выжидая.
Марево, поднимавшееся с запыленного капота, размывало очертания его фигуры. Дрожание фосфорических точек, солнечный зайчик, отразившийся от его зеркальных очков, ножом упал на ее глаза.
«Что-то здесь не так. Что-то произошло не так, как мы запланировали». Еще одра фигура появилась в сером мире камеры — сиденье с нею опустело. Он медленно пошел к джипу и водителю. Она выскользнула из кабины грузовика и пошла вслед за ним, ловя в кадр пространство между машинами.
— Держи, Леггер. — Водитель джипа протянул руку с открытой ладонью. — Стой там, я не хочу, чтобы ты подходил ближе.
Они образовали линию с тремя точками — двое мужчин смотрели друг на друга с расстояния в несколько ярдов, а она находилась на таком же удалении от них, но только с камерой в руках. Сердце ее сжалось от дурного предчувствия. Тишина в пустыне над ними. Солнце — огненная панель, протянувшаяся с одного края котлована на другой.
— Ты не принес, — голос был лишен каких бы то ни было эмоций.
— Верно, — водитель развел руками. — Я наколол тебя, Леггер. Он заплатил мне куда большую цену, нежели ты… Свежатинка как раз мне подходит, а не то дерьмо и рухлядь, что тырит Фронт.
Она перевела камеру на лицо человека, стоявшего у джипа. Зеркальные очки сверкали на солнце, но очертания лица под ними все равно можно было разглядеть — узкое, но без высоких скул, как у того, что стоял напротив. По лбу бежала струйка пота.
— Я этого ожидал, — невероятная усталость скрывалась за ровным тоном его речи. — Ты ведь никогда по-настоящему не был на моей стороне.
Водитель в ответ лишь пожал плечами да утер рукою пот со лба.
— Да… ну, в общем, вот такие вот дела. — Он посмотрел куда-то вверх. — Вот и все. Мы ведь всегда разными делами занимались.
Серебряные линзы снова блеснули.
— Ты живешь ради Смерти, Леггер, а для меня она, напротив, — лишь средство существования.
Рука, державшая камеру, задрожала. Она почувствовала, как воздух с шумом вновь вошел в ее легкие и в ушах застучала кровь.
«Может, все на этом и кончится. Надо же — нестыковка придется нам разрабатывать другой план. И может, все завершится куда страшнее».
Но тот миг, та конфронтация уже были вне досягаемости их зрения, неумолимо приближаясь к ним дюйм за дюймом.
— Может, так оно и есть. — Никакого гнева, никакого чувства, что тебя предали.
Ну так почему тебе не вернуться и не заняться своим делами. А? — Я просто хотел, чтобы ты знал… — водитель подошел к дверце джипа, — о том, что произошло. — Хорошо. Ты это сделал… а теперь можешь идти…
Тип в зеркальных очках сел за руль.
— Тебе тоже пора сматываться, Леггер… Я ведь сказал ему, что ты будешь здесь. Это было частью нашей сделки.
Молчание, всего лишь миг, за который сердце успело сделать один удар.
— Я знаю, — промолвил Леггер, — я всегда знал, что ты меня сдашь. Убирайся отсюда! Ты уже добился своего!
— Не сработает, Леггер… Тебе уже не удастся выйти сухим из воды.
— Лучше уходи…
— Конец словам столь плоским и невыразительным.
Двигатель джипа взревел, водитель нажал на сцепление, развернул машину и покатил по серпантину вверх, разбрасывая колесами гравий.
В течение нескольких секунд камера отслеживала подъем джипа из котлована и лишь затем была переведена на одиноко стоявшую в отдалении фигуру. Он повернулся и посмотрел прямо на нее, словно бы камера уже не в состоянии была спрятать ни ее лица, ни состояния ее души. И теперь уже не осталось никаких пространств и расстояний. И тем не менее, все еще так далеко. Ее голос сорвался с высушенных солнцем губ:
— Еще есть время.
Странный эффект ее собственных слов с задержкой на пленке между ними стало многие мили.
У тебя же ничего.
— И прежде чем Стрезличек сюда доберется, мы уже будем далеко… и начнем разрабатывать совсем иной план, какой-нибудь иной способ, как к нему подобраться, где у тебя будет шанс.