— А папа где?
Мы зашли на кухню, мама поставила чайник и присела рядом со мной. Её холодные ладони легли мне на плечи. От моего вопроса она вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.
— Твой папа уехал в командировку, милая.
— Давно?
— Дня три назад.
В её голосе было что-то, что навеяло мне сомнения по поводу командировки отца. Она держалась молодцом, но при этом её голос время от времени подрагивал.
— И куда он уехал?
— В Париж. — Ответила мама, и я почувствовала, как холодок пробежался по моему телу. — Ромеро вызвал его туда на работу.
— Мне это не нравится. — Мои брови сошлись на переносице.
— Мне тоже. Но кто же знал, что все выйдет именно так?
— Есть новости от Хосе? — спросила я и пожалела. На мамино лицо упала тень.
Она шмыгнула носом.
— Он служит в той же части, что и его отец. Поселился в городке, говорят, даже нашел себе девушку. — Она взяла мое лицо в свои ладони. — Милая, я так виновата перед тобой! Уделяла своей молодости столько времени, совсем не замечая происходящего.
— Мам, это в прошлом.
Мы разговаривали еще некоторое время. На улице стемнело, и я уже хотела остаться с мамой дома, но в дверь позвонили. На пороге показался Луи.
Уставший, с синяками под глазами, словно он несколько ночей уже не спал.
Почему я не заметила этого днем?
— Добрый вечер, Франческа. Андреа, я за тобой.
— Она могла бы остаться и у меня. Все-таки это и её дом тоже. — Произнесла мама, на что встретилась с суровым взглядом Россини.
— Андреа, завтра много работы. Поехали.
Мы обнялись с мамой на прощание и вышли из дома. Уже сидя в машине, я прокручивала в голове разговор с мамой. Вопрос всплыл сам собой.
— Что вы сделали с моим отцом?
— Я думал, его жизнь тебя мало волнует.
— Он — мой отец!
— И человек, который продал тебя нам. — Равнодушно парировал Луи. Бросив на меня короткий взгляд, он продолжил. — Мой отец просто дал ему работу. Разве ты не заметила, что у твоих родителей совсем нет денег?
— Твой отец — монстр! — Выплюнула я, вспоминая шрамы на моей спине. Оставленные этим мужчиной. — Неужели нельзя было оставить его в покое? Мало он выместил всю злость на мне за неудачи моего отца?
— Мой отец, может быть, и монстр. Но он просто учил тебя манерам.
— Учил манерам? — Я перестала видеть. Глаза заплыли пеленой. — Остановись! Когда машина остановилась, я стала расстёгивать свою рубашку. Луи нахмурился.
— Что ты делаешь?
— А сейчас покажу тебе, каким манерам меня учил твой отец.
— Этому он тебя точно не учил! — Гаркнул он.
Продолжая раздеваться, я повернулась к нему спиной, открывая вид на красные зажившие рубцы. Я слышала учащенное дыхание мужчины и прикосновение его горячих пальцев к моей коже. Дрожь пробила мое тело, и я тут же накинула рубашку на плечи.
Повернувшись к нему, я посмотрела в его глаза и сказала:
— Это все произошло по вине твоего отца, но причиной его таких действий стала неудала моего отца. Я еще не искупила свою вину за него?
Луи молча завел мотор и поехал в сторону дома. Подъехав к дому, он высадил меня, а сам уехал в неизвестном направлении.
Я уже ложилась спать, когда телефон требовательно зазвонил. На экране показалось фото мужа. Я сбросила его звонок и легла в постель. Но телефон не прекращал трезвонить и на четвертый раз я все-таки сняла трубку.
— Какого черта я должен искать тебя?!
— Не поняла. Я дома.
— Я уже знаю. — Кричал в трубку мужчина. — Мой брат в стельку пьяный сейчас об этом сказал.
— Ты только это хотел узнать?
— Завтра я прилетаю в Милан. Клуб процветает, несмотря на недавнее открытие, работу из офиса я возьму с собой. Я не спущу с тебя глаз.
— И как в твоем присутствии я сближусь с твоим братом?
На той стороне трубки послышалось долгое мычание, протяжный вздох — мужчина раздумывал свой план действий. В конечном итоге, он заговорил:
— Ладно, твоя взяла. Я поеду к отцу. Пущу там корни. Что ты сегодня узнала?
Я рассказала мужу про деловой разговор с теми мужчинам-мафиози. Рассказала про поставки наркотиков и его производство. Рассказала все, о чем знала.
— Так, если ты присутствуешь на его совещаниях, то вскоре ты узнаешь ещё больше. Держи меня в курсе. Совсем скоро будет твой выход.
— Что мне нужно будет делать?
— Узнаешь. — С этими словами он положил трубку.
Я выключила свет, исходящий от ночника, и закрыла глаза. Сон не шел. Ворочаясь, как уж на сковородке, я думала о Луи. После нашего не столь приятного разговора, он уехал куда-то и напился. Чувствовал вину?
Я представляла его одного, хотя прекрасно понимала, что он не один. С ним рядом всегда его верные псы. Я была уверена, что он в своем клубе, заперся у себя в кабинете и пьет в одиночестве. Но тоска и нежелание оставлять его одного не давали мне покоя. В этот момент мне хотелось быть рядом с ним, хотелось сказать, что он не виноват в моих шрамах на теле.
Я спешно собралась и вышла из дома, целенаправленно идя в сторону клуба «Росси». Не знаю, почему я думала, что мужчина именно там. Я чувствовала, что именно в этом месте я могла отыскать своего искусителя.
Так и вышло. Я нашла Луиджи в своем кабинете. Дверь была отперта, а он уже изрядно пьяный развалился на своем кресле и совсем не замечал моего присутствия. Он смотрел на картину, висевшую на стене, и что-то бормотал. На картине был изображен особняк. Черный, как глаза его брата, острые шпили торчали, возвышая его и придавая величественности. Вместе с представлением о власти жильцов этого дома, была открытая угроза.
— Ты учил меня доверять разуму. Быть жестоким. — Он опустил голову. — Но я не могу быть жестоким к невиновным людям. Не могу причинить столько боли тем, кто не причастен к твоим неудачам.
Я тихонько подкралась к Луи. Обняла его за плечи и положила свой подбородок на его макушку. От него пахло спиртным, пахло его парфюмом. Я вдохнула глубже этот запах, и произнесла то, что так хотела оставить при себе.
— Я помню этот запах. Четыре года назад, впервые почувствовала его, будучи без сознания. Это был единственный раз, когда я чувствовала себя в безопасности. И вот сейчас это происходит снова.
Мужчина обнял мои руки, мирно покоящиеся на его плечах, нежно поглаживая мою кожу. Он все так же смотрел на картину.
— Но с нами ты не в безопасности.
— Если рядом ты и твой брат, мне нечего бояться. — Низкое рычание заставило меня вздрогнуть, но его руки, держащие меня, не отпускали.
— Он не любит тебя, Андреа. — Произнес Луи и крепче сжал меня. Я усмехнулась.
— Почему ты так думаешь?
— Я это знаю.
Я обошла кресло, села на корточки перед уставшим мужчиной, заставляя его посмотреть мне в глаза. Он улыбнулся, касаясь моего лица пальцами. В его глазах читалась нежность, вперемешку с грустью. Прикосновения его были едва ощутимыми.
— Расскажи мне, почему ты так думаешь?
Он долго смотрел в мои глаза. В его голове метались мысли, а губы тое дело приоткрывались и закрывались снова. В итоге, он заставил меня подняться, встал сам с кресла и крепко обнял.
— Я просто хочу в это верить. — Он зарылся в мои волосы. Я закрыла глаза и утонула в нем. — Ты ведь его не любишь.
— Ты не прав. — Отпрянула я. — Я люблю Стефано.
Луи еще крепче сжал меня в своих объятиях. В нем горела злость из-за сказанных мною слов. Россини рычал, стискивал меня, пытаясь утонуть во мне, но все еще оставался на плоту.
— Нет. — В его голосе слышался гнев. — Нет!
— Пойдем домой, Луи. Уже слишком поздно. Твоя жена наверняка волнуется. Мужчина сделал два шага назад и рассмеялся. Он снова плюхнулся в кресло, продолжая заливаться смехом.
— Моя жена волнуется?
— Что я такого сказала?
Вместо ответа, он позвал Уго и приказал отвезти нас домой. На мои вопросы он не ответил, а я продолжала допытываться. Приехав домой, он проводил меня до дверей моей комнаты и ушел. Я не стала проходить к себе, а проследила за Луи. Мужчина не вернулся к жене — он пошел в гостиную. Лег на диван и уснул.