— Ты решила, кем хочешь быть для меня? — Кончиками пальцев он провел по моей нежной коже. — Другом или врагом?
Мое дыхание сбилось, стало громким и частым, от чего водитель бросил на нас со Стефано осуждающий взгляд. Бог знает, что подумал этот мужчина, когда услышал странные шорохи и шепот на заднем сидении. Моего спутника это никак не волновало. Он продолжал находиться на предельно близком расстоянии ко мне.
Машина остановилась и Стефано вышел первым, а после открылась и пассажирская дверь с моей стороны. Он подал мне руку.
Я ожидала, что он привезет меня в отель, где мы остановились на время свадьбы, но мы оказались на частном аэродроме. Прямо перед нами стоял уже готовый к отправке боинг 717, из которого вышел мужчина в черном костюме. Он поравнялся с нами и кивнул Стефано.
— Сеньор Россини, самолет готов к вылету. Ждем вас.
Россини младший лишь кивнул ему и взял меня за руку. Я тут же дернула его руку на себя, заставляя повернутся. Если он решил увезти меня в Турцию и продать в рабство, то он ошибается — меня вернут обратно, причем с доплатой.
— Если ты собрался продать меня, то заранее готовься обанкротиться, Россини. — Стефано хрипло рассмеялся, и я не смогла не сдержать улыбку.
— Я везу тебя домой, Андреа, как ты и просила.
— Да, но я думала, ты повезешь меня в отель, где мы остановились.
— Да, но там мы не сможем спокойно поговорить. — Все ещё держа мою ладонь, он легонько сжал её. Я расценила этот жест, как поддержку. Это изрядно меня удивило.
— Ты меня пугаешь.
Он усмехнулся и с улыбкой на лице, обернулся ко мне так, что я видела только половину его лица.
— Больше, чем раньше?
— Гораздо больше.
Он снова сжал мою руку, переведя взгляд на наши сплетенные ладони. В нем не было прежней враждебности, и это меня сбивало с толку.
— В твоих же интересах перестань меня бояться, Андреа. Через пару месяцев мы поженимся, и хочешь ты этого или нет, нам придется видеть друг друга чаще.
Мы зашли в салон самолета, сели на свои места в бизнес классе. Стефано сидел напротив моего соседнего сидения, закинув ноги на кресло около меня. Я повторила его позу, вытянув свои ноги, перед этим скинув туфли на высоком каблуке. Облегчение настигло меня, и я с блаженным вздохом закинула голову на подголовник.
Стефано с невозмутимым видом наблюдал за мной. Услышав мой всхлип, он усмехнулся и изогнул свою угольно-черную бровь.
— Не пытайся даже разбудить мое мужское альтер-эго.
— А оно есть?
Теперь брови мужчины сошлись на переносице. Он наклонился ко мне, не обращая внимания на бормотание бортпроводника о пристегнутых ремнях.
— Ну что-то же заставило тебя влюбиться в меня, так ведь?
Я фыркнула и с ноткой презрения обвела взглядом фигуру мужчины, останавливаясь на его черных глазах.
— Картинка. — Я тоже наклонилась ближе к мужчине, оставляя между нами крошечное расстояние. В нос мне врезался резкий запах виски, который пил на свадьбе Стефано. — Это позволило мне думать о тебе, как о сексуальном и мужественном мужчине.
— Но?
Я вспомнила его брезгливые фразы, подходящие девушкам с длинные ногтями, выкрашенными в ядовито красный цвет, вспомнила его равнодушие к пышным женским формам. Я наблюдала за ним всю свадьбу и видела, какие заинтересованные взгляды он бросал на членов мафии, мужчин гостей, пришедших по какой-то причине одни или же с эскортом.
— Но ты не тот, кто нужен мне.
Он понял, какой намек я бросила ему. Его лицо озарилось широкой улыбкой и одними губами он ответил мне:
— Умница.
Остаток времени мы ехали молча. Когда бортпроводник принес нам еду и напитки, Стефано уже спал, откинув свою черную гриву назад. Стюарт вытащил из тележки плед и передал его мне, чтобы я накрыла своего спутника. Я смутилась, но все же приняла вещь и, расстегнувшись, наклонилась к нему, укрывая теплым пушистым пледом тело мужчины.
Господи, на его лице не было ни морщинки, ни прыщика. Рядом с ним я почувствовала себя простушкой, обернутой в фольгу. От моих прикосновений он не проснулся, наоборот только сильнее завернувшись в плед, он повернулся на бок и тонул дальше в своем мире грез.
Я украдкой наблюдала за спящим мужчиной и ловила себя на мысли: кто же он для меня? Уж точно не муж. Я никогда не разделю с ним постель, как бы того не хотели мои и его родители. Я могла бы быть ему другом, но я до сих пор помнила его жестокий колючий взгляд, его грубые прикосновения и синяки, долго сходившие с тыльной стороны моей шеи и запястья. Я почему-то не боялась его сейчас, но по-прежнему испытывала странную дрожь в теле при виде его брата. Я не могла быть врагом этому мужчине — накликать на себя смерть, это меньшее, что я хотела бы для себя. Возможно, прожив с мужчиной под одной крышей, я пойму его природу и смогу смириться с этим.
Сама не заметив как, я уснула. Я проснулась от голоса капитана самолета — летающая птица готовилась к посадке в частном аэропорту. Теплый кокон сковывал мои движения. Я перевела взгляд на сидевшего напротив мужчину и заметила его задумчивый взгляд в иллюминатор. Он находился так глубоко в своих мыслях, что не услышал шороха. Между его бровями возникла морщинка.
Я сняла с себя плед, и бросила его на пустое сиденье рядом с мужчиной. Стефано перевел свой взгляд на меня и уголки его губ приподнялись. Я потянулась, прогнув спину и вытянув вверх руки. Моя улыбка коснулась губ, и я выдала то, что меньше всего от себя ожидала:
— Признайся, ты скучал по мне.
Брови Россини младшего поползли вверх, а после его грудь стала сотрясаться от смеха.
— Сон придал тебе храбрости, Андреа?
Я нахмурилась и смерила его недовольным взглядом, обиженно выпятив губу. Мы пристегнулись и пошли на посадку. Все это время я не смотрела на него, но чувствовала его взгляд на себе.
— Я хотел извиниться. — Наши глаза встретились. Черная ночь Стефано обволокла меня, и я замерла, боясь проснуться. — Я был слишком груб к тебе.
— Кто ты и что ты сделал со Стефано?
Мужчина рассмеялся. Дисплеи самолета подали сигнал о полной остановки и разрешении расстегнуть ремни. Мы вышли из самолета и свежий воздух врезался мне в нос. Я глубоко вздохнула и улыбнулась, чувствуя свою усталость и в тоже время странную легкость. Милан не был для меня домом, но чувствовать себя здесь мне было комфортно. Я любила Италию во всех её проявлениях.
На выходе из аэропорта нас уже ждало такси. Водитель с услужливой молчаливостью довез нас до особняка моих родителей, и мы со Стефано зашли внутрь. Было тихо: прислугу отпустили на время нашего прибытия на свадьбе.
Все время в дороге мы с мужчиной не разговаривали. Он снова тонул в своих мыслях, а я пыталась переварить его последние слова. Тот Стефано Россини, которого я знала год назад куда-то исчез, и вот этот факт меня пугал.
Мы прошли в гостиную. Мужчина тут же сбросил с себя пиджак, а я прямо в платье села поодаль от него. Так мы оказались по разные края дивана, но и это далекое расстояние мне казалось мизерным.
— Я тебе ничего не сделаю.
Его голос прозвучал устало, и я подняла на него свои глаза.
— Я не боюсь тебя. — И это было правдой. Его я больше не боялась. — Я смирилась с тем, что мы поженимся.
— Смирение — самое отвратительное состояние. К нему приходят только тогда, когда больше не за что бороться.
— А есть за что?
Приглушенный свет от ночной лампы отбрасывал тень на лицо мужчины. Я видела только половину его лица, и мне казалось, что он говорил не про меня, а про себя самого. От моего вопроса наши взгляды встретились, и он наклонился ко мне корпусом.
— У тебя есть гораздо больше причин, чем у многих других. Семья, друзья… — Он вздохнул. — Образование?
Я усмехнулась. Он изменился за год разлуки, и мне показалось, что он расстроен. Что-то произошло за это время и это что-то сильно на него повлияло. Вся легкомысленность, что была на свадьбе куда-то улетучилась и теперь ей на смену пришла усталая грусть.