Каркас бункера должен был быть возведен за четыре месяца, к концу июля 1943 года. Положение с энергоснабжением было столь благоприятным, что по завершении строительства бункера в него можно было перевести завод по производству жидкого кислорода. Бункер должен был обслуживаться тремя независимыми электросетями, и только разрушение всех трех могло вывести батарею из строя.
Разве мог Гитлер отвергнуть такой масштабный проект?
В Берлине 24 марта на заседании «Комитета по «А-4» были предприняты первые шаги к налаживанию массового производства ракеты. На заседании присутствовали шестнадцать ведущих специалистов по ракетостроению, включая Эрнста Штейнхоффа, директора по телеметрии в Пенемюнде, и Фридриха Кирштейна, разработчика системы радиоуправляемого отключения двигателя. Были детально проанализированы защитные меры против воздушных налетов, поскольку сейчас проект «А-4» находился на своем наиболее уязвимом этапе: почти каждую неделю в Пенемюнде проводились запуски ракет и союзники уже наверняка должны были забить тревогу. Никак нельзя было исключить возможность воздушного налета на Пенемюнде или на связанные с проектом заводы. Программа производства была еще не готова, и возможный воздушный налет мог породить непреодолимые задержки. Учитывая сомнения фюрера в целесообразности всего проекта, это могло привести к непоправимым последствиям. На берлинском заседании было решено: всем службам, задействованным в реализации проекта, необходимо незамедлительно принять меры – если это еще не сделано – по обеспечению безопасного хранения технической документации.
Пять месяцев осталось до того дня, когда британские ВВС предприняли первую атаку на Пенемюнде, и к тому времени заблаговременно предпринятые немцами меры предосторожности частично лишили эту атаку смысла.
К апрелю Дегенколб уже три месяца был председателем «Специального комитета по «А-4». Он стал свидетелем запуска ракеты в Пенемюнде и тщательно изучил программы массового производства. 27 апреля министерство Шпеера отменило программу Шталькнехта и заменило ее составленной Дегенколбом программой по массовому производству ракет «А-4». Эта программа предусматривала сборку к декабрю 1943 года ежемесячно в целом 950 ракет «А-4» на трех заводах: в Пенемюнде, Фридриксхафене и заводе Хеншеля в Винер-Нойштадте[4].
30 апреля фон Браун распорядился: программу, предложенную директором Дегенколбом, являющимся руководителем комитета по «А-4», с этого времени считать единственной имеющей силу программой, на которой следует базировать дальнейшие планы. Все предыдущие программы считать недействительными.
Дегенколб заверил Шпеера, что сумеет выполнить эту на первый взгляд нереальную программу при условии, что 80 процентов технической документации будет предоставлено немедленно, а оставшаяся часть – к июлю.
Фон Браун считал эту программу вполне осуществимой и выпустил распоряжение подготовить необходимую техническую документацию.
4 мая генерал-полковник Фромм написал Дорнбергеру, что «ввиду предстоящего налаживания массового производства ракет «А-4» он приказывает закончить работы по сооружению пускового бункера в Ваттене, в Северной Франции, к 1 ноября 1943 года. В этот день, по всей видимости, германская армия планировала начать обстрел Лондона.
Глава 2 В бой вступает разведка
1
В конце осени 1942 года в Лондон просочились первые сообщения британской разведки, содержащие предположения о том, что Германия работает над созданием ракет дальнего радиуса действия.
Союзники не слишком удивились: военная разведка еще с октября 1939 года время от времени получала сообщения о подобных экспериментах, но их было слишком мало, чтобы можно было связать воедино опыты по ракетостроению с центром в Пенемюнде. Единственное донесение, хранившееся с мая 1940 года, сообщало о том, что ученый по имени Оберт сотрудничает с германским военным ведомством по вопросу разработки 30-тонной ракеты, способной покрывать расстояние до 160 миль. Профессор Герман Оберт был в действительности одним из самых выдающихся экспертов Германии по ракетам на жидком топливе и ближайшим советником фон Брауна в Пенемюнде.
Тогда, в конце 1942 года, поступили первые три отчета голландского инженера-химика, которые окончательно решили исход дела. Первый отчет пришел 18 декабря и вместе с остальными (последний из отчетов был прислан в марте 1943 года) составил исчерпывающую картину текущего состояния германских ракетных разработок.
Передавший отчет агент подслушал разговор двух офицеров в одном из берлинских ресторанов. Из услышанного можно было сделать вывод, что между 30 ноября и 2 декабря 1942 года близ Свинемюнде состоялись запуски «больших ракет». Эти ракеты якобы могли нести 5 тонн взрывчатки на расстояние до 130 миль, а «зона поражения» составляла около 40 квадратных миль.