Изучение записей по Пенемюнде позволяет понять, что же именно там происходило в тот момент: 22 апреля, в день, когда были сделаны фотоснимки, на испытательный стенд VII (эллиптическая площадка) был установлен двадцать первый опытный образец ракеты дальнего радиуса действия «А-4». То самое «облачко белого дыма или пара», по всей вероятности, представляло собой испарение, возникшее при заправке нескольких тонн жидкого кислорода в топливные баки ракеты. В двадцать пять минут четвертого, вскоре после того, как пролетел «москито», комендант, полковник Занссен, стоявший на крыше телеметрической лаборатории, дал по телефону сигнал фон Брауну, и тот начал предстартовый отсчет. Образец, запущенный в тот день, оказался наиболее успешным из всех, что были созданы до того в Пенемюнде: она пролетела 160 миль. Это была еще и последняя ракета, запуском которой командовал Занссен: четыре дня спустя по приказу СС его перевели в Берлин.
29 апреля, с экземплярами отчета по расшифровке аэрофотоснимков, Кенни направился в министерство снабжения в Шелл-Мекс-Хаус. Там его уже ждали ученые. Кенни, несколько оробевший при виде столь представительного собрания, с облегчением увидел среди присутствовавших своих знакомых по Кембриджу – профессора Гарнера и сэра Эдварда Булларда.
Выслушав отчет Кенни, Сэндис пришел к заключению, что Пенемюнде, по всей вероятности, является испытательным центром. В своем докладе он сделал предположение, что кольцеобразные и эллиптические площадки, по всей видимости, предназначены для испытания взрывчатых веществ и реактивных снарядов.
Однако, решил Сэндис, принимая во внимание недействующую электростанцию, эти площадки в настоящее время вряд ли являются функционирующими. Если же испытания реактивных снарядов и проходят, то они находятся на самом первом, экспериментальном уровне. Очевидно, что крупные ракеты дальнего радиуса действия не являются ближайшей угрозой.
На этом доклад мистера Дункана Сэндиса заканчивался.
8
В мае от британских агентов поступили донесения, сообщавшие о том, что на побережье Ла-Манша противник установил шесть орудий, предназначавшихся якобы для запуска снарядов с ракетными двигателями, дальность полета которых составляет 75 миль.
Мистер Сэндис дополнил свой доклад, направленный 17 мая в кабинет министров, следующим уточнением: на основании полученной информации можно сделать вывод, что уже в течение некоторого времени Германия работает над созданием крупной ракеты, способной поражать цели на очень большом расстоянии (по всей вероятности, эта работа идет параллельно с разработкой летательного аппарата с ракетным двигателем и запускаемых в воздухе реактивных торпед). Имеющаяся информация, продолжал Сэндис, позволяет предположить, что разработка этого вооружения находится на завершающей стадии, и необходимо предпринять все меры для получения более полной информации. Экспериментальные заводы, которые с большой долей вероятности связаны с разработкой и производством этого оружия в Германии и на территории, оккупированной Германией, наряду с вызывающими подозрение работами на северо-западном побережье Франции, должны стать объектом бомбардировок.
В докладе Сэндиса более всего поражало одно – значительное увеличение гипотетического размера ракеты. Теперь предполагалось, что ракета – это 70-тонный многоступенчатый монстр, заправляемый неизвестным новым топливом. Вес боеголовки определялся в 10 тонн. Дальность полета – от 100 до 150 миль. «Пусковые установки» все еще считались неотъемлемым приложением к процедуре запуска ракеты.
Припомнив, что в феврале 1941 года от германской бомбы весом в 2,5 тонны погибло восемь человек, министерство внутренней безопасности во главе с мистером Гербертом Моррисоном, основываясь на этой информации, выяснило разрушительную силу новой германской ракеты: по приблизительным подсчетам, она могла убить до 600 человек. Если предположить, что каждый час на Лондон будет падать одна такая ракета, то каждый месяц будет гибнуть до 108 000 человек.
У лорда Черуэлла, которому была направлена копия доклада Сэндиса, эти расчеты доверия не вызвали. Он был хорошо знаком со статистическими данными потерь при бомбежках, поскольку занимался этим вопросом в марте 1942 года.
Он пригласил к себе доктора Р.В. Джонса и попросил его высказать свое мнение относительно докладов о германском ракетном вооружении. Джонсу не был направлен экземпляр первого доклада, но, будучи научным советником разведки, он продолжал получать весь остальной материал – текущие донесения и радиоперехваты. Он сообщил Черуэллу, что ни он, ни его сотрудники нисколько не сомневаются, что всем этим данным должно уделяться самое серьезное внимание.