ГЛАВА ВОСЬМАЯ
НЕЗНАЧИТЕЛЬНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ, НЕ ПОПАВШЕЕ В СВОДКИ
СТРАННИК
Он выбрался из подвала. Блаженно потянулся. Рассвет уже позолотил крону липы. Птицы расчирикались так, словно обсуждали новый проект птичьей конституции. Облезлый кот подвальной наружности забрался на перила и внимательно следил за прениями пернатых депутатов, скачущих с ветки на ветку. С надеждой посмотрел на Максимова.
— Извини, брат, рогатку не взял.
Кот прищурил янтарные глаза, оценив шутку. Проводил взглядом человека в черном и вновь задрал морду.
В сотне метров от дома Карины Максимов остановился, пораженный открывшимся видом.
Чистый свет струился с неба, заливая проснувшийся город. Солнце зажгло реку, невидимую отсюда, но яркие блики на стеклах домов вдоль набережной горели так, что слепило глаза.
Покатый холм спускался к продолговатому пруду. Солнечные лучи еще не осветили его поверхность. И пруд казался полированным холодным изумрудом. А трава вокруг горела миллиардами алмазных брызг.
Представил, как таким же утром отряд рыцарей-крестоносцев взлетел на этот холм. Кони роняли пену с горячих губ в траву. Поскрипывали ремни под латами. Солнце дробилось на остриях копий. Мир, наверное, был таким же светлым и чистым. Впереди лежала граница — река Хрон. В тот год рыцари не рискнули пересечь ее и заложили новый замок на этом холме Понарт. У них уже была крепость Бальга, южнее.
Максимов попробовал слово на вкус — Бальга. Он научился и полюбил нанизывать созвучные слова, как разноцветные бусинки на ниточку. В образовавшемся цветном орнаменте иногда открывался великий смысл, затертый от частого и бездумного употребления слов.
«Бальга, Волга, Волхов, Балхаш — один корень. В звуке чувствуется что-то вращающееся. Валгалла — обитель героев. Бал-холл. Получается — круглый зал. Круглый стол короля Артура. Столько общего... Зачем же столько копий сломали и крови пролили?»
Он вспомнил, как называется этот пруд, изумрудной брошью лежащий у подножья холма. Шванентайх. По-русски — Лебединый.
«Белый лебедь Чайковского, царевна-лебедь и рыцарь-лебедь Лоэнгрин... Господи, что нам неймется? Что мы ищем различия, когда столько в нас общего?»
На боку под курткой запиликал телефон. Максимов быстро, как пистолет из кобуры, выхватил его из кожаного футлярчика.
На дисплее мигала пиктограмма с почтовым конвертом. Максимов нажал нужную кнопку. Под зеленым стеклом пробежали черные буковки, сложились в сообщение. «Свободный поиск», — прочел Максимов. Навигатор давал ему право самостоятельно найти и уничтожить цель.
— Спасибо за доверие, -усмехнулся Максимов.
Косой шрам на животе больно дрогнул, напомнив, чем кончается «свободный поиск».
Максимов в последний раз бросил взгляд на город под ясным рассветным небом. Отвернулся и пошел к дороге.
На автобусной остановке скучал пожилой приземистый мужчина с двухколесной сумкой-тележкой у ног. Тельняшка под сереньким пиджаком, спортивные штаны, пузырящиеся на коленях. Синяя бейсболка кустарного изготовления с трафаретной надписью «Кент». Курил мужик «Беломор», профессионально сдавив цилиндрик в гармошку.
Он, прищурившись от солнца, смотрел на идущего по бордюру Максимова.
Из редких кустов, Как медведь, выбрался молодой бычок в джинсовой куртке и адидасовских штанах. И, конечно, в шикарных кроссовках. В одной руке он держал банку пива, другой что-то поправлял в штанах. Покачиваясь, подошел к мужику в бейсболке, встал, закрыв солнце. Приложился к банке. Чмокнул и оглушительно рыгнул на всю округу.
— Ну что, ты докопался, парень? — услышал Максимов.
— Я с тобой, дед, за жизнь говорю. Так, как я ее понимаю. А ты молчи, м-ля...
Максимов решил не сворачивать, а идти прямо на них.
— Ты чо щеришься, дед? Чо ты зубы мне показываешь? Весело ему... А мне вот грустно.
— Шел бы ты домой, — подал голос дед, невидимый за широкой спиной.
— А я дома. И мне тошно. — Он приложился к байке. - Проорали страну патриоты хреновы.
— Мы-то ее отвоевали, паскудник. Без нас просрали, — с глухой обидой в голосе возразил дед.
«Зря он с пьяным спорит. Дал бы сразу в рожу», — подумал Максимов.
Он не дошел всего двух шагов, когда бычок качнулся вперед и свободной рукой вцепился в серый пиджак.
— Зря ты воевал, дед. Понял, зр-ря. Сдались бы сразу, нафиг... Мы бы вот такое пиво уже пятьдесят лет хлебали! Чо, я не прав?
Мужику удалось отпихнуть его. Бычок, пятясь, едва не наступил на ногу Максимову.
— О, блин. — Он махнул руками, ловя равновесие.
Пиво выплеснулось из банки, по дуге высыпав в воздух , янтарные капли.
Бычок настороженным взглядом ощупал Максимова. Ничего опасного не углядел и расплылся в глупой улыбке.
— Слышь, мужик, я прав? — Он решил подключить незнакомца к спору.
Максимов сначала посмотрел на пожилого мужчину. Орденская планка в три ряда. Темно-красный прямоугольник ордена Красной Звезды. Боль в глазах.
Рука сама собой взлетела вверх, пальцы в полете сложились в жесткий птичий клюв и врезались под ключицу ухмыляющемуся бычку. Максимов боковым зрением увидел закатившиеся белки глаз, слюнявый рот, распахнутый в немом крике. На мокрые от пива губы удар вышиб комки белой слюны. Парень проваливался в глубокий нокаут.
Максимов не дал ему упасть. Мягким движением скользнул ближе, чуть присел, выбрасывая руки. Правая уткнулась в грудь парню, левая подхватила между ног. Толчок. И парень в вертикальном положении улетел в кусты.
Грохнулся об землю и затих. Следом Максимов пинком послал пустую банку «Баварии».