Третья банка вздулась основательно. Я тюкнул по ней топором. Раздался громкий хлопок. Проходившие мимо солдаты бросились врассыпную. Отвратительно пахнущее розовое мясо образовало купол гарантированного поражения радиусом около трех метров. Максимальный разлет ошметков оценили потом метров в десять. А в эпицентре взрыва стоял ваш покорный слуга — с топором в вытянутой руке.
Сказать, что все надо мной смеялись, значит ничего не сказать. Будь я молодым бойцом, меня бы закопали тут же, дабы не вонял. Но признанная стаей "альфа" не теряет лица даже рухнув в дерьмо мордой. И нас ведь было очень мало, так что поработать иногда в охотку руками не считалось зазорным ни для черпака[2], ни для самого отпетого деда. Поэтому время от времени мы с Тхя бесстрашно падали в мазут, геройски проливали на себя краску и отважно гуляли по свежему цементному раствору. И вообще, трудно засмущать сержантов, которые ездят вокруг казармы на скейтборде, подтираются настоящей туалетной бумагой и умеют завязывать галстук.
Как от меня несло!!! Я почистился снегом, а приятели-повара из столовки вылили на мой комбинезон флакон одеколона "Цветочный", который как раз собирались выпить. К вони тухлого мяса прибавился одуряющий аромат дешевого парфюма. Когда я забрался в палатку, Тхя сказал — да-а, хорошо, у нас полог одинарный и дырявый! Тут явился с претензиями четвертый дивизион. Пилу мы, что ли, у них опять свистнули. Тхя скомандовал: Олег, займись. Олег только высунулся. Коллеги решили отложить разговор на потом и ушли очень быстро.
Минотавр, приняв на грудь по случаю окончания стрельб, вспомнил обо мне и решил поразвлечься воспитательной работой. Не на того напал! Офицеров так перекосило от моего запаха, что я из их палатки убыл, не успев толком прибыть. И на прощанье заткнул им трубу заранее припасенной тряпкой.
Утром мы свернули лагерь и поехали в Белую Церковь. Превращаться обратно из самоходчиков в чернорабочих и заниматься фигней: красить заборы, рыть канавы, ворочать железо.
Но сначала — отстирывать мой комбез.
Кто бы знал тогда, что полкан все-таки уйдет на давно ожидавшееся повышение, и вместо него пришлют комбригом не обычную пьянь, а настоящего алкоголика и психопата. И начнется полный дурдом! Такой, что мы с Минотавром станем лучшими друзьями, и он будет меня защищать, а я его всячески поддерживать! А потом комбриг, в самый разгар проверки нас комиссией округа — исчезнет! Оставит часть! И его будут трое суток искать! И найдут в канаве! И я, стоя дежурным по штабу, увижу, как два генерал-лейтенанта волокут под руки заблеванного подпола в обмоченных штанах!
И один из генералов понимающе кивнет мне, когда я демонстративно заложу руки за спину, чтобы не приветствовать своего комбрига отданием чести.
ГЛАВА 2.
Начальник штаба Бригады Большой Мощности подполковник Мамин сидел, тяжело облокотившись о стол, подперев руками подбородок, и очень несчастными глазами смотрел в никуда.
— Здравия желаю, товарищ подполковник, — сказал я, заглядывая в кабинет.
— А, Олег… — слабым голосом отозвался Мамин. — А что это ты тут делаешь?
— Заступаю дежурным по штабу. Вот, хожу, смотрю недостатки.
— И какие у нас недостатки? — спросил Мамин с такой предсмертной интонацией, будто у нас кроме недостатков уже ничего не могло быть.
— Да как обычно. Разбито стекло на лестнице, не горят две лампы в коридоре, сломано электрополотенце в таулете, на двери пятой комнаты нацарапан косой крестик.
— Пятой? — через силу удивился Мамин. — Это же моя.
Я молча толкнул дверь, чтобы ему было лучше видно.
Мамин разглядывал косой крестик где-то с минуту.
— Это, наверное, "хуй" хотели написать… — пробормотал он наконец.
И спрятал лицо в ладонях.
НОЧНОЕ ВОЖДЕНИЕ
Действующие лица и исполнители:
Командир батареи капитан Каверин в роли дежурного по части
Автор в роли дежурного по штабу
Нечипоренко и Остапец
Сержант, которого я менял, сосредоточенно давил прыщ на носу, стоя перед мутным сортирным зеркалом. Штаб он сдавал такой же, как принял, беспокоиться не о чем.
— У Мамина никто не умер?
— Вроде никто. Кажется, он просто вчера перепил. А чего?
2
Здесь и далее обозначения "черпак", "дед", "дембель" и т.п. намеренно даются без кавычек. Это самые распространенные в сухопутных войсках неформальные обозначения призывного состава по срокам службы. Младшие призывы: "череп" — солдат, еще не принявший присягу; "дух" — от присяги до полугода; от полугода до года — "молодой". Старшие призывы: "черпак" отслужил год; "дед" — полтора года; "дембелем" становится дед после опубликования приказа Министра обороны об увольнении его призыва в запас. Известны экзотические обозначения младших призывов — "слоны ", "бобры" и т.п., но в ББМ была принята стандартная схема.