Мэсси пошевелил нижней челюстью, отчего ненадолго стал похож на жующего барана.
— Ага, видать, так.
Он всегда был толковым солдатом; именно благодаря этому он и получил повышение. На осознание того, что, став капралом, он отвечал уже не только за самого себя, но и за своё отделение, у него ушло больше времени.
Коделл отправился к своей хижине. Он уже собирался зайти внутрь, как заметил чернокожего в серой форме Конфедерации, за плечом которого висел АК-47.
— Как дела, Джорджи? — обратился Коделл к нему.
Джордж Баллентайн осмотрелся, чтобы понять, кто его окликнул.
— Неплох', первый сержант, сэ' — ответил он. — Вы как?
— Всё хорошо, — сказал Коделл. — Смотрю, парни из роты Н разрешили тебе вооружиться новым карабином, да?
— Такточн'сэ', разрешили. Я состою в Тиграх Сев'ной Каролины, — сказал Баллентайн. — Если я иду в бой с ружжом или навроде таво, я стреляю янков, когда они стреляй по меня.
— У тебя оружие намного лучше того, о каком мог мечтать твой хозяин. Если бы он от нас не сбежал, получил бы такое же, — сказал Коделл.
Баллентайн попал в полк как телохранитель Эддисона Холланда из роты Н. Сам Холланд уже полгода как числился дезертиром. Баллентайн остался с Тиграми Северной Каролины в качестве повара, портного и вообще, мастера на все руки. Коделл задумался над этим.
— А ты почему не сбежал, Джорджи? Твоего хозяина мы так и не поймали. Скорее всего, и тебя бы никогда не нашли.
В лице чернокожего что-то переменилось. Оно мгновенно превратилось в непроницаемую крепостную стену, защищавшую его мысли. Коделл хоть сам никогда и не имел рабов, но ему частенько доводилось видеть такое выражение на лицах других негров.
— Беглец стать не хочу, — сказал Баллентайн.
Коделл решил, что на этом разговор и закончился. Чернокожий сказал именно то, что должен говорить чернокожий в мире, который принадлежит белым. Однако Баллентайн решил развить мысль:
— Я щас совсем как свободный. Люди обращаются со мной как со свой. Я никому лично не принадлежи, а это почти как совсем ничей. Как вы и сказал, зато мне дали хорошую пушку. Где б я взял такую же, сбежамши?
«На севере» — вертелась на уме у Коделла мысль. Она же посещала и голову Джорджа Баллентайна. Но это рискованно. Если караул конфедератов заметит, как он пересекает Рапидан, ему не жить. Вторая мысль, посетившая Коделла, была о том, что ответ Баллентайна был созвучен словам Молли Бин. Говоря о внешнем мире, никто из них не видел никаких перспектив. Оба нашли в армии своё убежище и встретили там людей, которые о них заботились.
— Роте Н повезло, что ты у них есть, Джорджи, — сказал Коделл. — Ту дрянь, что они готовят сами, они есть не станут.
Чёрное лицо Баллентайна расплылось в ухмылке.
— Ки![38] Это совершенно верно, первый сержант, сэ'. Некоторые ребята, когда вари, только пусто воду кипяти. Я иду — добыл куры на рагу.
— Курицу?
Коделл и раньше слегка завидовал Тиграм Северной Каролины, теперь же эта лёгкая зависть развернулась в полную силу.
— Где ты раздобыл курицу, Джорджи?
— Не спрашивай и я не соври, — самодовольно произнёс чернокожий.
Он направился в расположение своей роты, явно гордясь своим навыком добытчика.
С юга, со стороны Оранж-Корт-Хаус в расположение полка въехала лошадь. Ездоком был Бенни Ланг. Он остановил коня прямо напротив Коделла. Его тощее лицо было искажено яростью. Он ткнул указательным пальцем в спину Джорджа Баллентайна.
— Э, первый сержант! Какого хера у этого ёбаного кафра в руках АК-47? Отвечай, мать твою!
— Он не из моей роты, поэтому точно сказать не могу, господин Ланг, — ответил Коделл со всей осторожностью, словно ривингтонец был офицером.
— Ну и из какой он роты тогда? — спросил Ланг.
— Из роты Н, сэр, — сказал Коделл.
Он объяснил, как Баллентайн очутился здесь, что остался с ротой, когда из неё сбежал Эддисон Холланд.
— Уверен, всё будет хорошо.
— Да хера с два, что будет. Обучи каф… ниггера пользоваться оружием и он тут же начнёт целиться в тебя. Рота Н, говоришь? Кто там капитан?
— Должно быть, капитан Митчелл, сэр. Капитан Сидни Митчелл.
— Пойду-ка пообщаюсь с этим Сидни, ебать его в сраку, Митчеллом, первый сержант. Господи, поглядим потом, позволит ли он в следующий раз ниггеру прикасаться к оружию!
Он резко дёрнул поводьями и сжал бока лошади бёдрами. Та сердито фыркнула и взбрыкнула. Зад Ланга заметно оторвался от седла; наездником он был, каким угодно, только не аккуратным. Однако обратно в седло он сел с мрачной уверенностью.