— То, что нужно, — сказал он.
Подобно эху, к нему присоединились офицеры штаба, один за другим.
— Рад, что вам понравилось, — сказал Руди.
Чарльз Венейбл внимательно осмотрел пакетик.
— Растворимый кофе, — задумчиво произнёс он. — Четкое определение, хотя прежде я подобного не слышал. Господин Руди, этот пакетик сделан из фольги?
— Думаю, да, — слегка замешкавшись, ответил незнакомец и Ли заметил эту паузу. Прозвучало так, словно этот человек не говорил всего, что знал. Андрис Руди, очевидно, знал изрядно вещей, о которых не говорил. Но того, что он уже сказал и показал, было достаточно. Ли гадал, какие тайны он продолжал скрывать.
Уолтер Тейлор указал на чашку в руках Руди.
— Позвольте спросить, сэр, а что это за эмблема на вашей кружке? Поначалу, увидев белый и красный фон, я решил, что это символ Конфедерации, но сейчас понимаю, что это не так.
Руди поднёс кружку поближе к огню, чтобы Тейлор мог получше её рассмотреть. Ли тоже пригляделся. На красном фоне был белый круг, а внутри — угловатая трёхлучевая эмблема, похожая на василёк. Под ней были выписаны буквы ДСА. Руди пояснил:
— Это символ моей организации.
Он отлично справился с ответом, не сказав, по сути, ничего.
— А что означают буквы? — спросил Ли.
— Это наш девиз, — улыбнувшись, ответил Руди. — «Движение к Свободной Америке».
Тейлор поднял кружку.
— Господи, за это я готов выпить!
Остальные адъютанты последовали его примеру. Как и Ли. Он оставался в армии федералов столько, сколько мог, но, когда Вирджиния вышла из состава Союза, он остался со своей родиной. Для него она значила больше, чем идея Соединённых Штатов.
— Ещё по кружке, джентльмены? — предложил Руди. — Кофе ещё есть.
Все штабисты хором согласились. Кофе развеял все их подозрения, вызванные винтовкой Руди. Ли же отказался:
— После длительного воздержания, вторая чашка кофе определённо не даст мне заснуть. А в мои годы следует внимательно следить за режимом сна, потому как чем больше он нужен, тем чаще с ним случаются проблемы.
Кивнув Руди, он повернулся, чтобы уйти. Адъютанты ему отсалютовали. Генерал ответил им тем же и медленно вернулся в палатку. Он снял сапоги и китель, лёг на койку и обернулся несколькими одеялами. Даже под ними ночью ему будет холодно. У большинства его подчинённых было лишь одно одеяло, а у многих — вообще ничего. Утром во время осмотра фельдшеры обнаружат у кого-нибудь обморожение и больное горло. Такое случалось каждый день.
Несмотря на выпитый кофе, он провалился в сон. Впрочем, через пару часов он всё равно проснулся. Генерал встал, чтобы оправиться в горшок. Земля морозила ступни сквозь носки.
Прежде чем вернуться в постель, он выглянул наружу. Андрис Руди поддерживал в костре яркое пламя. Сам он сидел перед костром на складном деревянном стуле, обтянутом цветастой тканью. Ли он не видел, будучи увлечённым чтением.
— Что это вы читаете в столь поздний час? — тихо поинтересовался генерал.
Руди поднял взгляд и уставился во тьму. Его глазам, привыкшим к свету пламени, понадобилось некоторое время, чтобы разглядеть в темноте Ли. Увидев его, он заложил между страниц большой палец, закрыл книгу и показал. На чёрной обложке светился золотой крест.
— А.
Ли вдруг стал чувствовать себя в присутствии Руди гораздо легче, чем прежде.
— Лучшего собеседника, что днём, что ночью, не найти. Можно узнать, какой отрывок вы читаете?
— Книга Судей. Предание о Гедеоне, — сказал высокий человек. — Частенько перечитываю. Мне подходит.
— И, правда, — сказал Ли. — И, правда. Доброй ночи, сэр. Желаю вам хорошего сна, когда вы доберетесь до своей постели.
— Благодарю, генерал. И вам доброй ночи.
Ли вернулся в постель. Как он и сказал Руди, у него были проблемы со сном. Впрочем, не сегодня, уснул он быстро и мягко, как ребенок. Прежде чем сознание отключилось, он подивился, почему так? Возможно, то была надежда, которой им так не хватало после Геттисберга. Он заснул.
Следующие два дня прошли в некоем подобии разрядки. Генерал Сэмюэл Джонс из округа Западной Вирджинии прислал письмо, в котором обещал Армии Северной Вирджинии скот и говяжьи туши. Ли ответил ему, рассыпаясь в благодарностях, однако обещанный скот двигался гораздо медленней, чем письмо Джонса. Как генерал и опасался, солдатский паёк пришлось сократить.
Едва он закончил составлять столь печально необходимый приказ, как в его палатку просунул голову Чарльз Венейбл.