Поджатость хвоста.
Вечная из вечной бедности поджатость хвоста.
Сидельников уже тогда, там в институте стал моральным уродом. Когда любил Ирочку Зарайскую. Любил в своих мечтах. Ночами бессонными любил.
А на людях – изображал полную индифферентность к женскому полу, чтобы не вызвать в этих модных и богатых сокурсниках – в этих счастливых соперниках, не вызвать в них презрительного сочувствия к собственной бедности и к поджатости хвоста.
И так он стал вечным ревнивцем.
Тайным ревнивцем.
Ревнивцем и завистником.
Все его имущество тогда состояло из пары черных, уже блестевших на бедрах и вздутых на коленках брючат, пиджака с протертыми локтями, пары рубашек, свитера, ботинок и пальтеца – черного драпового, которое донашивал за старшим братом, умершим от туберкулеза.
У Сидельникова даже джинсов не было.
Вот насколько позорно-бедным он был.
Потому и учился, словно одержимый.
Как бешеный учился.
И на шестом курсе без труда – получил приглашение в очную аспирантуру.
Кого же еще, как не его?
Только вот на беду – Ирочку Зарайскую – полную троечницу – тоже в очную аспирантуру распределили. Потому как ее папа – уже к тому времени директором крупнейшего авиаприборостроительного НИИ стал. И даже член-кором Академии.
Вместо пятидесяти рублей повышенной стипендии, стал Сидельников получать девяносто – аспирантских.
Купил себе новый пиджак.
И новые брюки – снова черные, чтобы пятна на них не так заметны были.
А Ирочка стала кататься с удачливыми молодыми мужчинами – то на модный лыжный курорт, то в Болгарию на Златы Пясцы…
И снова поджатость хвоста.
И снова зависть…
Со временем в Сидельникове выработалась какая то внутренняя протестность, выраженная в сухости тонких губ и в холодном колючем взгляде злых и завистливых глаз.
Он мечтал о красивой жизни.
Но жизнь его была извечно некрасивой.
Вот промахнулись с ним особисты, ответственные за стабильное хранение секретов – ведь в душу человеческую трудно залезть!
И когда в стране началась катавасия с кооперативами, о-о-ошками, вседозволенностью купи-продай, Сидельников не выдержал. А почему не торгануть секретным знанием о секретных разработках? Хотябы из того резона, что все кругом торговали налево и направо. Бабушки торговали возле метро вязаными шапочками, инженеры НИИ – пивом и сигаретами, прапорщики – серебряными аккумуляторами и микросхемами, снятыми с боевых ракет, а министры ведущих силовых министерств – продавали рыболовные зоны в стратегических проливах, схемы подслушки посольств и пачками – списки агентуры…
Было, было, конечно же страшновато.
Но стыдно не было.
Не было стыдно, потому как у власти в стране неожиданно для Сидельникова – встали те некогда модные циничные парни, что не корпели ночами над учебниками, как он, а в то время, как он корпел – возили его Ирочку по дискотекам и ресторанам. Так родилось первое предательство.
И Сидельников, стоявший в то самое время испытаний души на прочность – стоявший на грани великого открытия в области тонких граней между малым и бесконечно малым, где материалы и вещество теряют обычные свойства и получают новые, Сидельников решил не быть более святым, не поджимать хвоста, а наоборот – показать всем этим модным паренькам – бывшим папенькиным сынкам, окопавшимся теперь у кормила, что он тоже не лыком шит…
Только не вышло из Сидельникова хорошего бизнесмена.
Задешево он продался.
Потому что голодного можно купить за корку хлеба.
И покупавшие Сидельникова арабы, понимали это.
Сидельников продался за копейку, даже и не подозревая, что открытия, сделанные им, стоили миллиарды миллиардов.
Потому что бесконечно малое может оказаться бесконечно большим. …
Телефоны в Москве не работали Зато по телевидению передавали текст обращения новой администрации к народу и армии.
По проспектам – толпы молодых людей громили витрины магазинов, вынося оттуда все…
Первым, кто в первую же ночь беспорядков вломился во все эти "ашаны", "икеи" и "супермаксы" – первым досталась богатая добыча. Люди выносили коробками – все, даже дети и бабушки – тащили, таранили, перли… Коробки с компьютерами, упаковки пива и виски "Джонни вокер", горные велосипеды, мешки с сахарным песком… Тащили, катили, таранили… Дрались друг с дружкой, отнимая, отбирая, отпихивая конкурентов.