– А может, он у тебя и не живой уже, – предположила Лида, – моего то вот ведь убили, когда все это началось, может и твоего там на Москве тоже…
– Нет, мой Саша жив, – твердо сказала Катюша. – моего так просто не убьешь, он и Чечню всю прошел, и первую войну и вторую, а потом и Дагестан, и Осетию…
– Дура ты, Катька, – сказала Лида. – тебе самый главный шах всех нынешних королей и шейхов востока предложение делает, а ты в сомнениях.
– Почему же это я дура? – пожала плечиками Катюша. – а может это не дуростью, а каким то другим словом называется?
– Нет, именно дуростью, – кивнула Лида, лакомясь щербетом и запивая его кофейком, – да другая бы на твоем месте распухла бы от счастья.
– А я вот не хочу такого счастья, – тихо сказала Катюша, – мне надо счастья только с Сашей, с Мельниковым моим.
– А если его все-же уже нет в живых? Что? Так и будешь ждать? Да откуда он здесь возьмется то, Саша твой? – скептически хмыкнула Лида.
– Ты его не знаешь, – с улыбкой ответила Катя, – он меня на краю света по внутреннему компасу найдет.
– Ну-ну, поглядим-посмотрим, подруга, – сказала Лида, – а не найдет, так и лучше будет, мне так кА-а-а-этся…
И подруги принялись молча глядеть на воду бассейна.
И каждая стала думать о своем.
Катя стала думать о Саше Мельникове.
А Лида – а Лида стала думать о том, что неплохо было бы решить здесь свою судьбу, выйти бы замуж за какого-нибудь богатого шейха. Пусть даже и не первой его женой, а второй или даже третьей. ….
Опыты с пророками забуксовали на месте.
После того, как он убил Пакистанца, новых больших успехов в освоении Божьей Библиотеки Знаний у Ходжахмета не было.
У Пакистанца это все как-то ловчее получалось, без навигатора ползать по космической сети и за день-два вылавливать оттуда откровения в объемах всей жизни Леонардо да-Винчи. Да уж что там Леонардо? В объемах откровений, данных Моисею на Синайской горе!
Пакистанец объяснял Ходжахмету, что главная их беда была в том, что во-первых, кодами и паролями к определенным знаниям ТАМ НАВЕРХУ были КОДЫ своего рода морально-этического свойства. Пакистанец говорил, что экстрасенсы, подключающиеся в сеть должны были быть непременно чистыми, иначе, в лучшем случае они получали бы доступ только к общедоступным страницам с общими декларациями, вроде кодекса морали – НЕ УБИЙ, НЕ УКРАДИ…
– А как же немцы в Вевельсбурге? – спрашивал Ходжахмет, – почему им был дан доступ к секретам ракетной техники, и даже дальше? Они что? Были чистыми?
– Все в сравнении, – отвечал Пакистанец, – здесь как раз следует обозначить и вторую проблему… Дело в том, что ТУДА пытаются подключиться очень многие. И когда идет война, высшим силам, для того, чтобы кому-то отдать предпочтение, кому-то отдать победу, приходится взвешивать – кто более чист… А что, по твоему? Американцы с англичанами были святыми? Вот высшие силы и дали кое-что немцам, дабы и американцев за их грехи потрепать.
А вообще, наша теперь проблема еще и в том, что входы к некоторым хранилищам знаний блокируются именно огромным количеством попыток взломать их. Это как хакерское блокирование вредных сайтов. Понимаешь?
Ходжахмет тогда не очень понимал, но его вполне устраивал тот уровень, которого они тогда с Пакистанцем достигли.
Как же!
Они освоили телепортацию.
Они могли теперь перемещать группы боевиков в любые точки пространства.
Десять вооруженных спецназовцев в овальный кабинет Белого дома? Запросто!
Двенадцать мождахедов с автоматами в кабинет премьер-министра на Даунинг стрит 10? Пара пустяков!
Сорок солдат с пулеметами в здание Администрации на Старой площади? Одно нажатие кнопочки – и они уже там!
Вобщем, на тот момент, когда они начали мировой переворот, Ходжахмету казалось, что знаний им теперь хватит для того, чтобы хорошо начав, еще и кончить хорошо.
И он избавился от Пакистанца.
Но теперь не все пошло так гладко, как хотелось.
И Заир-паша, который теперь сменил Пакистанца на месте главного советника по науке, Заир-паша теперь предупреждал, что они могут и потерять контроль над ситуацией, потому что – а) – во-первых, на ступеньках лестницы мирового Интернета у них давно уже появились успешные конкуренты – и это скорее всего китайцы. Потому как косвенным подтверждением этому служит хотя бы то обстоятельство, что телепортация никак не работает в сторону Пекина, Гонконга, Тайбэя и других китайских городов.
И – б) – во-вторых, русские совсем еще не поставлены на колени. Пакистанец, пока еще был жив, он предупреждал, что их Резервная Ставка и их Сибирское отделение РАН – кроют в себе большую опасность.
– Что нам нужно для успеха? – спросил тогда Ходжахмет.
– Нам нужны чистые экстрасенсы, – отвечал Заир-паша.
– Будут тебе чистые, будут тебе экстрасенсы, – отвечал Ходжахмет и дал Аравийцу соответствующее распоряжение. …
По центру прокатился шумок.
Аравиец прилетел из России и привез какого-то сильного экстрасенса.
Экстрасенсу дали кличку Узбек.
Сперва с ним должен был побеседовать Алжирец – начальник отдела безопасности Центра, а уже потом Узбек либо попадал, либо не попадал к Заир-паше.
Алжирец славился в Центре какой-то небывалой, совершенно нечеловеческой проницательностью. Пороки и дурные наклонности своих виз-а-ви он считывал буквально с лица. Говорили, что даже сам Ходжахмет немного побаивался егои потому сильно уважал.
Но Алжирец сейчас отсутствовал.
Они вместе с Ходжахметом телепартировались в Монако – там организовали какую-то заваруху с арестом гостившей у князя Монако правящей королевской семьи королевского дома Испании. Ходжахмету там зачем-то понадобилась младшая дочь королевы Софии и короля Хуана. Но дела высшего руководства здесь было не принято обсуждать. Как и везде на Востоке, здесь, в центре, научная интеллигенция славила и восхваляла Ходжахмета – Аллах да продлит дни земной жизни его, и на партийных собраниях под портретами вождей движения – Саддама Хусейна, Айятоллы Хомейни, Ясира Арафата – ученые радостно одобряли последние события, – к примеру – акцию по захвату Ватикана и Папы Римского.
Как же! Отпала необходимость какой-либо интервенции в Латинскую Америку.
Весь католический мир был сразу – одним рейдом телепартированных в Ватикан моджахедов, был буквально поставлен на колени.
Показанный латинянам Папа Римский молил о мире и прощении.
О мире с мусульманами и о смирении, дабы не повторились грехи крестовых походов.
И вот теперь Ходжахмет поручил Алжирцу формировать бригады строительных рабочих из украинцев и молдаван – ехать сооружать минареты возле Соборов св. Павла в Лондоне и св. Петра в Риме.
Кстати, чтобы обновленный таким образом собор св. Павла – лучше бы смотрелся, Ходжахмет решил очистить всю набережную Темзы, весь её левый берег от Вестминстера до Тауэра. Снести весь этот бутылочно-зеленый стеклянный небоскребный Сити к чертям, пусть станет привольно на Темзе, как в дни Вильгельма-Завоевателя…
Ходжахмету нравилось ассоциировать себя с этой исторической личностью.
И его мировой переворот для всего крещеного мира – это тоже своего рода этакая битва при Гастингсе, даже покруче!
Алжирец посмеивался над Ходжахметом, не прямо в лицо – такого себе никто здесь не позволял, но завуалировано, путем иносказаний, чисто по-Восточному посмеивался. Говорил Ходжахмету, – мы, о великий, сравниваем твои свершения со свершениями Чингис-хана и Тамерлана, но ты, о великий, все тяготеешь к западной истории и подбираешь себе примерами для подражания близких тебе по крови и по культуре. Так почему бы тебе не выбрать примером Александра Македонского? Он ведь был европейцем, как и ты?
– Я и Юлий Цезарь, я и Атилла, я и Карл Великий и Иван Грозный в одном лице, – отвечал Ходжахмет.