Ведь Цель войны – это захват территории, захват столицы государства, его главных учреждений и членов правительства во главе с президентом, премьер-министром, королем или генсеком… Чтобы фактически захватив власть, стать потом хозяином собственности и вышепомянутых мною красивых атрибутов жизни, но никак не угольков, которые останутся от этих красивостей в случае применения атомной бомбы…
– Так каким же оружием будут выиграны войны будущего, профессор? – спросил ведущий.
– Новыми формами терроризма, если угодно, – ответил Булыгин-Мостовой, – именно новыми формами терроризма, которые уже вовсю осваиваются, кстати говоря. Ведь цель войны захват столицы и смена правительства, не так ли? А почему нельзя занять столицу государства не тупым наступлением на нее танковых колонн, а постепенным переселением в нее солдат под видом нелегальных иммигрантов, которые в определенный момент, скажем, когда в Останкинскую башню врежется самолет, достанут из схронов оружие и отстранят от власти все государственные структуры.
– Так просто? – изумился ведущий, – а почему тогда в Америке, когда самолеты врезались в бизнес-центры, не произошло никакого переворота?
– Потому что это было испытание только одного элемента войны, тогда как другие составляющие компоненты успеха еще не были отработаны- спокойно ответил Булыгин-Мостовой, – потому как в тоже время в Париже например, отрабатывался другой элемент – организованные выступления мусульманской молодежи, а в Москве между прочим, совершенно незамеченными прошли беспорядки на Тверской, когда футбольная сборная проиграла в Корее. … ….
М-мда-а-а…
Никто тогда не обратил внимания на эту телепередачу.
Никто.
Кроме, кроме, пожалуй, тех, кому по службе было положено все анализировать.
2.
Саша Мельников добрался до дачи только к исходу третьего дня.
На его счастье, у чертенят не было никакой единой системы контроля на дорогах, а то бы он и в пять дней не добрался. Так… Спрашивали, чей, да откуда? А Саша глупо лыбился и отделывался шуточками, де хозяин за бабой послал – еду доставать.
Отчасти, такой ответ содержал некую правду, ведь Саша ехал за Катюшей…
И кстати, уже почти на выезде из Московской области, на одном из самодеятельных блок-постов Саше дали совет – де, бабами теперь хорошо торгуют в Клину, там возле бывшего дома-музея Чайковского теперь рынок рабынь, и если хозяину требуется хорошая русская бабенка – надо ехать именно туда. Туда и колонны рабов сгоняют, оттуда потом и формируют этапы на Баку, Нальчик и Ленкарань.
На даче Саша обнаружил настоящий погром.
И Катюши там не было.
Нигде не было.
Ни в баньке, ни в погребе…
Саша даже в колодец для верности заглянул, но там, кроме старого, сорванного с ворота ведра ничего боле не было…
Саша был почти в отчаянии. Сердце его разрывалось.
Как?
Катюшка же беременна!
Как мог он ее оставить?
Как мог?
Он еще раз обшарил разгромленный дачный поселок, но никого, кроме злых и трусливых голодных собак на всей территории бывшего их садоводства не обнаружил.
И спросить то было некого.
Только воронье кружило над разграбленными и пожженными дачами.
Теперь оставалось одно – двигать в Клин – на рынок рабов.
Одна надежда на этот рынок теперь только и оставалась. ….
В самой большой цене на рынке были красивые высокие женщины из хороших домов…
Особым спросом у богатых покупателей пользовались блондинки из Барвихи и Жуковки.
Дочки министров и молодые жены президентов нефтяных компаний.
В толпе базарных обывателей Саша слыхал, что вчера или позавчера одна грудастенькая певичка из популярного женского ансамбля, та что потом снималась в модном кино-боевике – ушла с молотка аж чуть ли не за три миллиарда "афгани". И что из-за нее едва не передрались и не перестрелялись два известных полевых командира – в чей гарем должна была пойти русская красавица. Это теперь было вопросом престижа. Если ты силен и крут, то ты покупаешь, пусть не самых красивых, но самых знаменитых.
Саша тут же вспомнил старые времена Октябрьской революции, воспетые в киноклассике его детства, там тоже – юные командиры Красной армии – из рабочих и крестьян, женились, брали за себя говоривших по французски барышень-гимназисток.
И осуществляли тем самым закономерное слияние силы и породистой красоты. Так ведь было в знаменитом фильме "Офицеры", который всякий раз показывали на двадцать третье февраля… Вот и теперь – эти новые варвары, что порушили Третий Рим, они тоже простирают ручонки к породистой красоте, ножками сучат, глазами вращают, языками сладострастно цокают…
Но надо было искать Катюшу…
Найти ее, покуда – кто его знает – угонят, того и гляди с очередным этапом рабынь на Баку или Ленкарань? …
Саша теперь вырядился по моде – в натуральный мужской клетчатый хеджаб. Нацепил для маскировки черные очки и лицо вымазал кремом для загара.
Теперь никто к нему не цеплялся – откуда он, чьих будет и куда направляется.
Теперь Саша сам по-наглянке приставал с расспросами к торговцам живым товаром, не видали ли среди невольниц красивых беременных бабенок? Его господин – очень богатый человек, желал бы прикупить парочку…
Слоняясь по базару Саша выяснил много занятных обстоятельств.
Так хуже всего шли на рынке невольники – специалисты так называемого умственного труда – программисты, дизайнеры, менеджеры по рекламе.
Зато очень хорошо расходились рабочие – водители, электрики, строители… И особенно ценились раритетные агрикультурные специалисты – трактористы, комбайнеры, полеводы и скотники. За этих купцы с жаркого юга готовы были платить большие деньги. Один крепкий тверской крестьянин стоил троих молдавских строителей… А один молдавский строитель стоил пятерых программистов или шестерых дизайнеров.
Проболтавшись целый день на рынке, Катюшу Саша так и не нашел.
Но один торговец сказал ему, что в последнем этапе на Назрань было несколько беременных русских бабенок…
3.
В своем докладе генералу Старцеву, подводя итоги первых пяти дней катаклизма, старший офицер аналитического отдела резервной ставки – подполковник Цугаринов отметил, что адекватная по достоверности информация о событиях Дня "Д" и Часа "Ч" прозвучала по телевидению еще за неделю до событий.
– Во истину, в начале было слово, – сказал Старцев, пожевав в задумчивости седой ус.
Резервная ставка командования находилась глубоко в толще гранита – в шахте, пробитой в скале еще пятьдесят лет назад, и ни на одной карте мира, ни на американской, ни на китайской, ни тем более на арабской, нельзя было найти координат и отметок устья этой шахты, где теперь находилась надежда нации на спасение – ее резервный штаб, устроенный на случай ядерной войны или иных катаклизмов, если Москва и Питер будут разбомблены атомным боеприпасом или отравлены в результате применения химического или биологического оружия.
– Хорошо бы поглядеть эту программу, полковник, – сказал генерал, дожевав свой десантнический дембельский ус, который впервые пророс на лице товарища Старцева, ещё в восемьдесят пятом, когда младшим сержантом, он получил свой первый орден Красной Звезды за выход в горы под Кандагаром. Теперь вот и ус поседел. Да и погоны сменились с сержантских на генеральские. Но и война изменилась… И война… ….
С большого плазменного экрана на генерала глядел моложавый мужчина в кожаном пиджаке и сером свитерочке – бадлончике.
– Это Баринов? – спросил Старцев.